Шайтан-звезда (Часть 2)
Шрифт:
– Аш-Шамардаль?
– в голосе джина была такая ярость, что внутренним взором Хайсагур увидел оскаленную львиную морду.
– Да, это был аш-Шамардаль, о котором мне кое-что рассказывал мой собеседник и сотрапезник Сабит ибн Хатем, звездозаконник из Харрана Мессопотамского. И, насколько я мог судить, ремесло этого человека стравливать между собой людей ради того, чтобы возвыситься над ними.
– Аш-Шамардаль?
– то, что прозвучало в голове у Хайсагура, было уже не голосом, а воистину львиным рыком.
– Да, о почтенный джинн, и я пошел по его следу, и пришел
невольниц, переодетых гуриями, и большого количества вина...
– Так хозяин Пестрого замка - аш-Шамардаль?
– конь от возмущения вскинулся на дыбы и с силой ударил копытами по мелким камням, так что они брызнули в стороны, и разлетелись, и засыпали Хайсагура.
– Горе тебе, ты не можешь буйствовать и бесноваться где-нибудь в другом месте?
– закричал Хайсагур, вскакивая и встряхиваясь. И тут же он принялся усленно моргать.
– Теперь я знаю, что нам нужно делать, о гуль! Мы должны отыскать человека, которого зовут Гураб Ятрибский!
– Где-то я уже слышал это имя...
– проворчал Хайсагур и затаил дыхание, ибо как раз в этот миг, добывая пальцем из уголка глаза самый мелкий камушек, гуль почувствовал, что избавляется от него.
– Это - тот маг, что спас мне жизнь, заключив меня в кувшин, объяснил Маймун ибн Дамдам.
– Он - соперник аш-Шамардаля. И он настолько же сильнее аш-Шамардаля, насколько джинны сильнее сынов Адама!
– Что же он терпит этого гнусного завистника?
– удивился гуль.
– Даже я
и то сообразил, чем занимается аш-Шамардаль, когда Сабит ибн Хатем рассказал мне историю своего спора с неким Барзахом. Аш-Шамардаль стравил молодого ишака со старым - а зачем ему это понадобилось, одному Аллаху известно!
– Мне случилось подслушать один разговор между Анис-аль-Джалис и аш-Шамардалем. И я понял, что сейчас у всех этих магов, звездозаконников и мудрецов есть один предводитель, который решает все их споры, и это маг Бахрам. Но он уже очень стар, и устал от науки, магии и власти, и
хочет передать свой престол в другие руки. И он несколько раз предлагал Гурабу Ятрибскому возглавить собрание мудрецов, но тот отказывался. А скверный завистник аш-Шамардаль, который не знает подлинной удачи ни в звездозаконии, ни во врачевании, ни в магии, мечтает о власти над магами, и понемногу подчиняет себе Бахрама, притворяясь его самым преданным учеником.
– И Бахрам передал ему власть над покорными ему джиннами?
– догадался Хайсагур, вспомнив, что обнаружилось в брошенном доме цирюльника.
– Да, понемногу он стал передавать ему власть и талисманы, которым подчиняются эти джинны. Нам непременно нужно найти Гураба Ятрибского, чтобы он вошел к Бахраму, и согласился принять у него власть, и унизил мерзкого завистника! Ведь тогда Бахрам заберет талисманы у аш-Шамардаля и передаст их Гурабу Ятрибскому, а мерзкий завистник не посмеет
– Я не знаю, как его искать, - сказал гуль.
– Теперь я вспоминаю, что слышал от Сабита ибн Хатема это имя. Ты прав, он действительно обладает силой... Но я понятия не имею, где он теперь, клянусь Аллахом! И Сабит ибн Хатем - равным образом. Последний раз Сабит ибн Хатем видел его, когда он дал на время пенал ас-Самуди ради его спасения от бедствий. Что же касается его свойсств - я знаю только то, что сказал Гураб Ятрибский, передавая пенал ас-Самуди. А сказал он так: "Когда нужда в нем пройдет, ты сохранишь его для меня или для того, кого я пришлю за ним. И будь осторожен, ибо сила Грохочущего Грома требует не менее сильных заклинаний власти, а имя Аллаха тебе тут не поможет". Так что, веришь ты в это или не веришь, а какую-то силу этот пенал все же имеет!
– О Аллах, почему ты устроил так, что нам придется обращаться к Грохочущему Грому?
– в беззвучном голосе джинна было возмущение.
– Это ифрит из подданных Красного царя, которые не признали Аллаха и его пророка! И мы, правоверные джинны, враждуем с ними! Дай мне этот пенал, о гуль!
– А что ты собираешься с ним делать?
Некоторое время заключенный в конское тело джинн молчал, и судя по тому, как он рыл копытом землю, Хайсагур решил, что он не может решить бросить ли ему магический пенал в горнило, где бы он расплавился, или погубить его ударами кузнечного молота, или измыслить иную казнь.
Наконец конь громко вздохнул.
– Ему не будет от меня беды, - сказал джинн.
– Ведь сказано: а кто простит и уладит - воздаяние ему у Аллаха! Открой этот пенал, о Хайсагур, и посмотри - не лежит ли в нем что-нибудь, похожее на талисман?
Хайсагур вынул очиненные каламы и пошарил в пенале пальцем.
– По-моему, там пусто.
– Может ли быть так, что аш-Шамардаль забрал хранившийся внутри талисман, а пенал потом оставил за ненадобностью?
– осведомился джинн.
– Клянусь Аллахом, так оно и было!
– воскликнул Хайсагур.
– Будь я магом, то всюду бы брал с собой такие вещи! А пенал лежал в таком месте, где этот проклятый аш-Шамардаль показывался редко. Какой же я дурак! О Маймун ибн Дамдам, откуда мне знать повадки магов и талисманов? Я полагал, что посредством этого пенала можно что-то сотворить - и мне даже в голову не пришло усомниться в его предназначении! Ты прав - в нем лежал подлинный талисман, и его там больше нет, и бедствия обступили нас...
– Погоди, не вопи и не причитай, о гуль, - конь, повинуясь джинну, скривил набок челюсть таким образом, что его морда изобразила недовольство и даже презрение.
– Ты ощупал пенал - ну, а что ты скажешь о чернильнице?
Хайсагур выдвинул из торца пенала чернильницу, открыл крышку и принюхался.
– Этот враг Аллаха не может употреблять чернила иначе, как с примесью мускуса...
– проворчал он и, наклонив пенал, осторожно вылил его содержимое на землю. Но забраться в чернильницу пальцем было трудновато.