Шайтан-звезда (Книга первая)
Шрифт:
– Это были люди Джубейра ибн Умейра, – отвечал метельщик, удивленный таким вопросом. – Царь послал его с большим войском, чтобы захватить мятежников, и он гонялся за ними несколько месяцев.
– Все сходится, о Хашим, это они…
Хашим сунул в руку метельщику два дирхема и подпихнул его, чтобы тот убирался восвояси. Но метельщик, крайне озадаченный словами и последующим молчанием Джейран, не двинулся с места.
– Теперь понятно, что здесь происходит, о звезда, но не хочешь ли ты сказать, что аль-Кассар и есть тот самый старший сын царя?
– Да,
– А знаешь ли ты, о звезда, способ помочь ему? – спросил старик с таким видом, будто Джейран всю жизнь лишь тем и занималась, что отбивала обреченных на смерть царских сыновей у охраняющей их стражи.
Джейран не ответила, потому что мысли ее уже были заняты делом. Для того, чтобы хоть что-то предпринять, следовало привести в Хиру отряд, переправить оружие, а она не представляла себе, среди какого товара можно упрятать длинные остроги ее мальчиков, чтобы стража у ворот их не обнаружила. Да и введение в город огромных псов казалось нелегким делом.
– Да уберешься ты когда-нибудь, о враг Аллаха? – не дождавшись ответа, старик напустился на метельщика.
– О господин, поспешность – от шайтана, а медлительность – от Милосердного! – воскликнул метельщик. – Если вы воистину хотите помочь осужденным, то ступайте за мной. И пусть Аллах покроет нас!
– Что за польза тебе в том, что старший сын царя спасется, о человек? – спросил Хашим. – Ты же за всю свою жизнь не видел ни царей, ни царских детей, твое ремесло – метла, твое пропитание – три дирхема в день! Не слушай его, о звезда, вот он-то и есть соглядатай!
– Или мы верим этому человеку, о дядюшка, или мы не верим ему. Я сама чуть было не погибла из-за недостатка доверия! Если он лжет – то никакая казнь завтра не состоится, не так ли? А если он говорит правду…
– Если я лгу – пусть мой род окончится мною! – такие слова в устах мужчины были равносильны клятве. Джейран посмотрела на худого, но плечистого и жилистого метельщика, поняла, что в такие годы человек уже имеет жену и маленьких детей, и сделала вывод, что в залог своей правды метельщик дает их жизни.
– О метельщик, – сказала она. – Воистину мы пришли сюда за старшим сыном вашего царя, Ади аль-Асвадом. Но мы должны доказать тебе, что никем не подосланы.
– И мы должны что-то доказывать этому несчастному? – взвился Хашим. – О звезда, ты не знаешь дел горожан, это же простой метельщик с городского базара! Ты еще начни приводить доказательства истопникам городских хаммамов, которых кличут навозниками!
При слове «хаммам» взвилась и Джейран.
– Тебя никто не держит, о Хашим! Клянусь собаками, ты пошел за мной добровольно и можешь покинуть меня, когда тебе будет угодно! А я останусь в Хире, и я буду кланяться всем навозникам, и ставить им угощение, и целовать им руки, если это облегчит участь аль-Кассара… аль-Асвада!
Хашим попятился.
– Так бы ты сразу и говорила, о звезда! Если ты избрала его в супруги, то мой долг – подчинение и повиновение!
– Кто избрал в супруги
Он не назвал бы эти глаза голубыми, скорее серыми, но метельщику было не до оттенков.
– Ты хочешь стать супругой царского сына, о несчастная? – изумился он, тыча пальцем в грудь Джейран.
Она левой рукой отбила его не в меру шуструю руку, при этом конец тюрбана сбился-таки со своего места и обнажил знаки на щеке.
– О Аллах, кто из нас бесноватый – я или они? – возопил метельщик.
Тут на дальнем конце площади показались люди. Впереди шли черные рабы с обнаженными мечами и с дубинками. За ними вели мула, на котором восседала женщина во многих покрывалах. Ее пешком сопровождали мужчины в богатых больших тюрбанах со множеством складок и перевивов, в парчовых халатах, с длинными ухоженными бородами, оказывая ей величайшее внимание. Следом за этой женщиной ехали вереницей, попарно, ее невольницы, числом более двадцати, тоже на мулах, и они были одеты, как мальчики, и имели при себе небольшие ханджары, а также полупрозрачные покрывала, оставлявшие открытыми у каждой губы и подбородок.
Метельщик, увидев это зрелище, прижался к стене.
– Уходите скорее, – сказал он Джейран и Хашиму. – Вот бедствие из бедствий, вот женщина, подобная пятнистой змее! Она извела мать аль-Асвада, а теперь хочет погубить сына! И она уже погубила его! Глядите – она показывает, где поставить помост для седалища царя, а где – помост для казни, а где разместить стражу и простой народ!
Джейран не понимала, как метельщик прочитал это по движениям рук женщины, и ей оставалось лишь поверить ему на слово.
– Кто это, о друг Аллаха? – спросила она.
– Это жена царя и мать его наследника, царевича Мервана, а зовут ее Хайят-ан-Нуфус.
– Кого еще знаешь ты из тех людей? – задал свой вопрос Хашим.
– Вон тот, у ее правого стремени, – Джубейр ибн Умейр, это он захватил в плен аль-Асвада, да не спасет его за это Аллах и да не приветствует!
– Джубейр ибн Умейр… – повторила Джейран. – Далеко же он забрался в погоне за аль-Асвадом, оказался возле самых гор, и Черного ущелья, и… О Хашим!
– На голове и на глазах, о звезда! – немедленно изъявил готовность слушать и повиноваться старик.
– Ведь нам уже и тогда показалось странным, что люди, которых аль-Кассар выгнал из долины у Черного ущелья, за которыми он устремился, исчезли бесследно! А ведь там было не меньше десятка всадников, и верблюды с женщинами, и вьючные верблюды. Даже если Джубейр ибн Умейр оказал им покровительство – они должны были рано или поздно покинуть его. Но никто на всей дороге, которую он прошел, ведя пленных, не говорил нам, что войско сопровождал караван не принадлежащий ему, и что этот караван отошел от войска и двинулся своей дорогой!