Шекспир и история
Шрифт:
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
СЕРИЯ «ИЗ ИСТОРИИ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ»
М. А. БАРГ
ШЕКСПИР И ИСТОРИЯ
ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1979
Барг М.А. Шекспир и история.—2-е изд., испр. и доп. — М.: Наука, 1979.— 216 с., ил., 0,5 ил. — (Серия «Из истории мировой культуры»).
О Шекспире написано множество книг, но его исторические воззрения не изучены еще достаточно полно. В книге сделана попытка рассмотреть взгляды великого драматурга на историю в тесной связи с научными, философскими представлениями и особенностями культуры тюдоровской эпохи. Автор на основе исторических хроник Шекспира рассматривает его взгляды на взаимоотношения человека и общества, на проблему власти и т. п.
М. А. Барг—доктор исторических наук, специалист по истории средних веков, им написаны монографии: «Исследования по истории английского феодализма в XI—XIII вв.» (М., 1962), «Народные низы в английской революции XVII в.» (М., 1967) и ряд других.
Ответственный редактор доктор
Б
10603-046
48 – 79 НП 0504000000
054(02)-79
______________________________________________
OCR и вычитка – Aspar, 2011.
ОГЛАВЛЕНИЕ
От автора
Введение
Глава I. История и драма в елизаветинской Англии
Клио правит миром
«Драматизированная история» и историческая драма
Глава II. Историческое время: открытие и познание
Средневековые представления о времени
Время в сонетах
Время в хрониках
Глава III. Мировидение Шекспира: отражение элементов стереотипа мышления эпохи
Картина мироздания
Картина общественного устройства
Глава IV. Шекспир и тюдоровская историография
Тюдоровская историографическая традиция
Исторические воззрения Шекспира
Глава V. Общество, этика, политика
Постулаты морали и аморальность действительности
Тираноборческие идеи
Аристократические верхи
Народные низы
Глава VI. Хроники в зеркале истории
Ричард III сценический
Ричард III исторический
Как возникла легенда о Ричарде III
Заключение
Примечания
Литература
ОТ АВТОРА
Тема книги нуждается в уточнении. «Шекспир и история» может означать и место Шекспира в истории мировой культуры, и оценку его творчества в различные исторические периоды, и трактовку Шекспиром различных исторических сюжетов, и его воззрения на исторический процесс в целом (т. е. его философию истории). В данной книге рассматриваются лишь последние два аспекта. Оставаясь долгое время отдаленной «периферией» шекспироведения, Эти аспекты оказались в послевоенный период в центре внимания. Можно было бы привести внушительный список работ Шекспироведов, в том числе известных трудов советских исследователей: А. Аникста, Л. Пинского, Ю. Смирнова, М. и Д. Урновых, Ю. Шведова и др., в которых интересующая нас тема плодотворно разрабатывалась в последние годы. И тем не менее есть одна грань, которую литературоведение оставило на долю историков,— исторические хроники Шекспира как воплощение исторической мысли в Англии XVI в. Очевидно, что выяснение этого вопроса могло бы пролить свет на более широкую проблему — общее и специфическое в мировидении Шекспира. Теснейшая связь между историческим опытом и мировидением той или иной эпохи уже давно отмечена. Так, Бокль, автор известной «Истории цивилизации в Англии», в свое время заметил: «Всегда будет существовать связь между тем, как люди смотрят на прошлое, и тем, как они воспринимают настоящее». Обычно подчеркивается значение прошлого для понимания настоящего. Между тем роль настоящего в истолковании прошлого ни в коем случае не должна недооцениваться. Можно даже заметить определенную закономерность: чем больше мы отдаляемся от современного состояния исторической науки к ее истокам, тем в большей степени историческое видение ограничено «настоящим». Историческое мышление XVI в. в этом смысле особенно характерно.
Известно, что анализ мировоззренческих аспектов творчества великого драматурга — задача необычайно сложна Шекспир не был ни политическим, ни историческим мыслителем. Свое отношение к миру истории и его проблемам он выразил не в памфлетах и трактатах, а в галерее сценических образов. Сценические персонажи Шекспира принадлежали к различным историческим эпохам, населяли различные страны, наблюдали окружающий их мир то из королевского дворца, то из вросшей в землю хижины. И естественно, что каждый из них сообщает свою версию увиденного. За кем из них скрывается автор, чьими устами он говорит с потомками, и предстоит выяснить современному исследователю.
Но трудность изучения философских, исторических, политических и этических воззрений Шекспира еще не означает невозможности их изучения. Уже со времени Гердера, Гёте и Шлегеля Шекспир признан не только гениальным художником, но и великим мыслителем. Глубина проникновения в мир человеческих страстей открыла ему мир истории и политики, не омертвевший, не идеализированный, а земной — полный жизни и динамизма. Проникновение в тайну шекспировского мировидения — вечно решаемая и вечно новая задача науки.
Разумеется, в этой области советское шекспироведение накопило большой и интересный материал наблюдений и выводов. Но, поскольку здесь речь идет не об образном поэтическом ключе к решению данной проблемы, а об историко-критическом подходе к ней, то исследование еще впереди.
Популярная книга, естественно, не призвана решать такого рода задачи. Единственное, к чему автор стремился, — дать представление читателю о характере вопросов, с которыми он неизбежно столкнется, если захочет глубже вникнуть в эту проблематику, и попытаться по возможности ответить на некоторые из них.
Однако истекшие со времени первого издания годы позволили автору и в рамках данной книги уточнить ряд идей и положений, которые определяют истолкование проблемы в целом.
ВВЕДЕНИЕ
Век XVI — век сложный и противоречивый, тем не менее он, в частности на английской почве, предстает как целостная и вполне определенная эпоха, не похожая на другие. Это эпоха тюдоровской Англии. Ее хронологические рамки — 1485—1603 гг. Понятие «тюдоровская Англия» обозначает специфическую систему экономики, власти и культуры. Ее историческое своеобразие заключалось в том, что в ней воплотился переходный период: от «старой, веселой Англии» — страны феодальной — к Англии «железного века» — стране буржуазной, капиталистической. Неудивительно, что XVI век не только унаследовал противоречия феодальной поры, но и явился свидетелем вторжения в общественную жизнь противоречий новых, еще более острых, связанных с зарождением капитализма. Последние привели к неожиданному результату: они вызвали волну «феодальной реакции». Правда, она смогла лишь на время и далеко не во всех сферах общественной жизни затормозить развитие буржуазных отношений. Тем не менее феодальная реакция XVI в. была реальностью, которую, увы, вопреки очевидности, часто «не замечают»,— может быть, потому, что это была реакция особого рода, ибо она поднялась на капиталистических «дрожжах». Социальная суть ее такова: получатели феодальной ренты стремились приблизить ее движение к механизму рынка в такой же мере, в какой значительная часть денежных людей стремилась обзавестись феодального характера доходами. В результате лорды, заботившиеся прежде всего о прибыльности своих имений, превратились в тиранов по отношению к держателям их земли, а толстосумы стали приобретать за «дурно пахнувшие» деньги престижное феодальное богатство: поместья, парки, должности и т. п., а вместе с ними — дворянские титулы и привилегии. Процесс «облагораживания» верхушки городской олигархии (смешанные браки титулованных отпрысков и купеческих дочерей играли здесь немалую роль) и разбогатевших йоменов приводил к укреплению и росту дворянства. В самом деле, в 1558 г. 46% пэров Англии обладали этим титулом в первом или втором поколении, в 1628 г. они составляли 57%. Между 1574 и 1603 гг. в рыцарское достоинство было возведено 332 человека. Численность дворянства возрастала в полтора раза быстрее численности всего населения 1. Естественно, что, включая в свои ряды наиболее преуспевавшие элементы третьего сословия, дворянство оказывалось самым процветающим сословием в стране. В значительной мере это процветание связано было с выгодно сложившейся для дворянства конъюнктурой рыночных цен и земельных рент. Покровительствовали ему и Тюдоры, видевшие в неродовитом дворянстве противовес непокорной старой знати, оплот короны в борьбе с ней.
Английское общество XVI в. представляло собой пусть противоречивую, но все же некую систему, находившую выражение и в политике, и в мировоззрении, и в поведении современников. Известно, например, что в Англии XVI в. восторжествовал абсолютизм. Однако в самом этом факте нет ничего специфически английского: ведь то же самое в ту же пору наблюдалось и во Франции. Но если Франция пришла к этому, фактически уничтожив сословное представительство в лице Генеральных штатов, то в Англии та же цель была достигнута при сохранении парламента, более того — при его содействии, в сотрудничестве с ним. Другими словами, парламент — институт, призванный служить противовесом королевской воле, удерживать королевскую прерогативу в «законных рамках»,— своей деятельностью узаконивал неограниченную практически власть Тюдоров. Одно это говорит о том, насколько английский абсолютизм был противоречив с «конституционной» точки зрения. О том, какие глубокие конфликты были заложены в подобной системе, свидетельствует правление первых двух Стюартов. Между тем при Тюдорах эта система функционировала в основном безотказно. В самом деле, какой же громадной властью должен был обладать Генрих VIII (1509—1547), чтобы осуществить в стране «волей парламента» реформацию церкви, присвоить себе на территории Англии высшую церковную власть, прежде принадлежавшую папе римскому, закрыть сотни монастырей, изгнать из них толпы монахов и конфисковать их громадные земельные владения.
Но вот на английском престоле оказалась дочь Генриха VIII, Мария Тюдор (1553—1558), поставившая своей целью вернуть Англию в лоно римско-католической церкви,— и парламент с таким же энтузиазмом санкционировал ее действия. Когда после смерти Марии Тюдор на Престоле оказалась Елизавета I, парламент в третий раз (менее чем за полстолетие) узаконил королевскую волю — изменил вероисповедание ее подданных: отныне они снова стали англиканами.
Далее. В XVI в. в Англии не только сохранялся средневековый сословный строй со строго фиксированными (вплоть до цвета и покроя одежды) правами и обязанностями отдельных сословий и рангов, но спесь и гордыня, местничество, казалось, никогда не были более вызывающими. В то же время ни в одной из европейских стран доступ в ряды знати не был более легким, чем в тюдоровской Англии. Йомен Бейлс из Чарлтона впервые появился в деревне при Генрихе VIII, во втором поколении этот род уже украсил свою фамилию припиской «джентльмен», а в 1643 г. заменил ее титулом «баронет». Йомен Томас Вент между 1543 и 1551 гг. скупил всю землю виллы Косби (более 1000 акров) и тем самым приобрел статус джентльмена. Его сын построил себе дворец, сохранившийся до сих пор. На фоне подобного восхождения по сословной лестнице йоменов уже не выглядит из ряда вон выходящим случай, когда графский титул приобрел лондонский купец и финансист Лайонел Крэнфилд 2.