Шелк и пар
Шрифт:
Лео приник губами к ее шее, чувствуя, как она легонько вздрагивает от смеха. Ему безумно нравилось целовать жену сюда, ощущать мягкость ее кожи, согретой теплом мехового жакета, вдыхать неуловимый запах розового мыла, исходивший от ее волос. Его руки наливались приятной истомой, и останавливаться не хотелось.
— Лео, — позвала она, высвобождаясь из его объятий. В ее глазах мелькнула нежность, но улыбка сделалась лукавой, как в те минуты, когда Мина намеревалась его подразнить. — Подожди, чуть позже.
— Можно
— Веди себя хорошо, и потом, так и быть, сможешь сорвать с меня обертку, — проговорила она, пытаясь совладать со шляпкой.
Смотреть, как она раздевается, ему нравилось, пожалуй, ничуть не меньше, чем раздевать ее самому. Лео сложил подарки на кухонный стол и принялся помогать ей вытаскивать шляпные булавки из волос.
— А ты знаешь, — произнесла она, глядя на него снизу вверх из-под густых темных ресниц, — сегодня наконец доставили сундук от мадам Пеньюар.
— Вот как? — Он заглянул в ее сияющие карие глаза и почувствовал, как член внизу сделался твердым. Как раз мадам Пеньюар и была виновницей появления всех этих прозрачных кружевных штучек. Уж он мог себе представить, что там за белье.
— Если бы ты только видел, что на мне надето.
— Ты придумала новый способ меня мучить? — Лео отбросил ее шляпку и булавки и подошел к ней вплотную. Схватив жену за запястья, он уложил ее на скамью, удерживая руки над головой. Отглаженные элегантные брюки, как и пышные бархатные юбки, грозили нещадно измяться. — Или предлагаешь мне заняться всякими непристойностями прямо под боком у родной сестры? — добавил он вполголоса.
— Не думаю, что…
— Эт все, конечно, мило, — объявил Блейд, толкая дверь нараспашку и одаривая их широкой улыбкой, — но Эсме в таких случаях ругается, твердит: «Тока не в моей кухне», а еще говорит: «У нас у некоторых чуткий слух». — Он подмигнул герцогине.
Ее изнеженная мягкость сразу же исчезла, а осанка снова сделалась прямой. Лео провел жене по щеке костяшками пальцев, еще раз улыбнулся и отступил назад. «Позже», — сказал его взгляд.
«Ловлю тебя на слове», — был ответ в ее глазах.
— Блейд, — кивнул он шурину, стаскивая с себя пальто, — с Рождеством тебя.
— Сэр Генри. Герой битвы за королевство. — Мина вежливо наклонила голову, ее глаза лукаво блеснули. Она не упускала случая подразнить Блейда, а недавно обнаружила, что если к нему обращались почтительно и называли по имени, полученном при рождении, то нос у него сразу же начинал чесаться. И пусть при восстании Блейд действительно проявил доблесть и отвагу, он смущался, когда его принимались славить люди на улицах. — Не должна ли я сделать реверанс?
— Прошу вас, герцогиня, — учтиво ответил Блейд и, распахнув перед ней дверь, склонился в изящном поклоне. Он с готовностью отвечал на ее колкости.
В гостиной, где их ждали все остальные, было много света и веселого смеха. К ним навстречу
— Я думала, вы уже никогда не придете! Мы весь вечер вас ждем, наконец-то можно открывать подарки!
Эх, подарки.
— Черт побери, я их оставил на кухне…
— Сейчас принесу, — с готовностью вызвалась Лена. — Герцогиня, — произнесла она чуть более сдержанно, повернувшись к Мине и взяв ее ладони в свои.
— Прошу, зови меня Мина.
Лео не следил за их беседой, но с облегчением услышал, что Лена назвала его жену по имени и, поздравив с Рождеством, поцеловала в щеку. Что ж, Мина заслужила прощение, хотя былое не забывается и окончательно рана затянется лишь со временем.
Все принялись их приветствовать: Уилл — он уже не казался таким хмурым, как раньше; Чарли — чуть заметно улыбнувшись, он пожал брату руку и тут же бросил взгляд на Ларк — та тихо поздоровалась с Лео и демонстративно отвернулась от Чарли; а еще Онория с малышкой. От мысли, что с ними нет Дровосека, Бэрронса словно обдало холодом, и он заметил, как Чарли украдкой посматривает на Ларк, хотя друг друга они избегали.
Лео вопросительно посмотрел на Онорию, кивнув в сторону молодых людей, ставших поодаль. Со дня смерти Дровосека Ларк заметно похудела. Лео слышал, что на похоронах она разразилась в адрес Чарли гневной отповедью. Блейд старался быть с парнем помягче — тот и так сильно мучился, наблюдая за горем Ларк.
Онория в ответ лишь грустно улыбнулась и чуть заметно пожала плечами: она и сама не знала, как им помочь.
— Рада тебя видеть.
— Я тоже. — Наклонившись к сестре, он поцеловал ее в щеку. — Давно не виделись.
— Говорят, у вас теперь дел невпроворот.
— Похоже, ее величество задумала за год провести столько реформ, сколько не успеть и за десять лет, — заметил он сухо. — Но Мине нравится быть в гуще событий. Она словно создана для государственной службы.
Онория положила маленькую дочку головкой себе на плечо, Блейд смотрел на них с другого конца комнаты. Мина, казалось, чувствовала себя немного скованно, но с благодарностью приняла бокал бладвейна и устроилась рядом с Эсме на диване у камина, где жарко пылал огонь.
— И для тебя она словно создана.
— А ты как будто удивлена.
— Вовсе нет. — Загадочная улыбка. — Уж если ты и мог кем-то увлечься, то только такой, как она: сильной и своевольной. Легкие победы тебе неинтересны.
К ним неспешно подошел Блейд и, наклонившись к дочке, поцеловал ее в лобик.
— Легкие победы мало кому по нраву. Эт, милая, давай я ее подержу чуток, а ты передохни.
Онория неохотно отдала ему девочку, поправив на головке белый чепчик. Блейд направился обратно к камину, о чем-то воркуя с дочкой и поднимая ее высоко в воздух. Онория тихонько рассмеялась.