Шелк и сталь (Техасская любовь)
Шрифт:
По мере заселения Запада маршруты перегонов стад сокращались и во времени, и в пространстве, но тем не менее оставались крайне изматывающими, тем более что всегда были сопряжены с жарой и пылью. В любую погоду люди сутками не сходили с седла и дышали не столько воздухом, сколько пылью из-под копыт животных. А сколько хлопот доставлял ветреный нрав подопечных бычков! Их буквально ни на минуту не выпускали из поля зрения и то и дело подгоняли, иначе они разбредались по сторонам и при малейшем поводе обращались в паническое бегство.
Брендон и Лорел так и не успели выяснить свои отношения, как нагрянула осень, и Брендон по уши погряз в трудном деле подготовки к перегону стада. На этот раз он решил объединиться с Джимом Лаусоном и еще одним соседом и таким образом сократить число необходимых ковбоев. Брендон был так занят, что какое-то время ему было не до Лорел. До ломоты в спине он вкалывал с раннего утра до позднего вечера, не имея свободной секунды, чтобы подумать о ней или попытаться разрешить их проблемы. Лишь поздними вечерами, добравшись, наконец, до своего спального мешка и глядя в усыпанное звездами небо, он обращался мыслями к любимой девушке, но натруженное тело требовало отдыха, и глаза невольно смыкались, едва он успевал вспомнить о Лорел и подумать, скучает ли она по нему. И немедленно куда-то выползал и начинал грызть червь сомнения – а знает ли она о поведении Рекса?
Между тем Лорел скучала, и даже очень, даже себе на удивление, ибо никак не предполагала, что успела так привыкнуть к присутствию Брендона. Правда, она понимала, какие трудные дни он переживает, и это смягчало ее тоску. Впрочем, у нее тоже дел было по горло – Бурке, как и все соседи, усиленно готовились перегонять скот. В течение нескольких недель дом напоминал растревоженный пчелиный улей. Но в один прекрасный день все работники ушли со стадами, и в доме воцарилась тишина.
Женщинам, однако, было не до отдыха. Стадо с самого начала сопровождал продовольственный фургон, но запасы еды приходилось через каждые несколько дней пополнять продуктами, доставляемыми с ранчо. Марта и Лорел варили огромные котлы супа, пекли пироги и печенье, закупали хлеб, следили за погрузкой припасов в следующий фургон.
К концу третьей недели погода начала меняться. Сухие жаркие дни с беспрестанно сияющим на безоблачном небе солнцем уступили место сумрачным, повеяло сыростью. Влажные туманы предвещали приближение грозы, а пока высасывали силы из всех живых существ. Раньше Лорел лишало жизнерадостности затянувшееся отсутствие Брендона, теперь же ее сковывал по рукам и ногам неподвижный влажный воздух, словно душивший горячей сыростью. Ощущая, как под прилипшим к телу платьем между лопаток текут струйки пота, Лорел думала о том, насколько тяжело сейчас тем, кто гонкт стадо, день и ночь находится под открытым небом, без тени над головой, без глотка свежего воздуха. Но когда, наконец, гроза с присущей ей безудержной яростью обрушится на людей и животных, не имеющих крыши над головой, им станет еще хуже. Лорел все чаще вспоминала Брендона и молила небо о том, чтобы оно явило ему свою милость.
ГЛАВА 5
Эхо предгорий подхватило и повторило на разные лады глухой гул отдаленного грома, яркая молния сорвалась с вершины гор и прочертила горизонт в направлении к западу от лагеря. Неподвижность в воздухе не нарушало ни малейшее дуновение ветерка.
Брендон и его спутники с беспокойством вглядывались в небо.
– Затишье перед бурей, – пробормотал один из парней, и все согласно кивнули.
Гроза давно набирала силы и в ближайшие часы, несомненно, с адской жестокостью ринется на них с затянутого мрачной тучей неба.
Чуя приближение грозы, скот пришел в волнение. Напуганное громом и молнией, стадо скорее всего начнет метаться, и, чтобы оно не разбежалось, пришлось усилить охрану.
– Может все-таки пронесет? – с надеждой, вопреки своим предчувствиям, проговорил Джим.
– Вряд ли! – с раздражением отозвался Брендон. – Уж если не везет, то не везет во всем! Удача не про нас, возьми хоть последние месяцы.
– Да, да, ты прав, – пробормотал Джим. – Съезжу-ка я к ребятам, помогу им сдержать этих тварей, когда они начнут бесноваться. В такие минуты все бы отдал, лишь бы они были поспокойнее.
– А ты, Джим, спой им колыбельную, – усмехнулся Хенк, также собиравшийся в стадо.
– Не стоит, пожалуй. Если верить суждению Беки о моих вокальных данных, пением я могу лишь навредить, – засмеялся Джим. – Скотина – она и есть тупая скотина, но уши-то имеет.
Брендон невесело улыбнулся шутке Джима.
– Сменю тебя часа через два, – сказал он другу.
– Идет. А пока попробуй вздремнуть. Ночь, дружище, будет длинной.
Брендон попытался заснуть, но и он, точь-в-точь как животные, был словно натянутая струна. Отказавшись, наконец, от бесплодных попыток, он пошел к костру – подкрепиться горячим крепким кофе, который всегда стоял на огне наготове.
Только он сделал последний глоток, как на горячие камни вокруг костра с шипением упали первые тяжелые капли дождя. И немедленно, без дальнейшего предупреждения, словно разверзлись небеса, или где-то наверху взорвалась невидимая плотина, хлынул ливень, вмиг промочивший все и вся вокруг.
Те, кто оставался в лагере, бросились под сень естественных укрытий, по пути поспешно набрасывая на себя накидки и натягивая шляпы как можно ниже на лоб. Молния озарила ослепительным светом окрестности, за ней последовал оглушительный удар грома, который исторг из животных рев ужаса. Они разом пришли в движение, но пока не разбегались. У Брендона перехватило дыхание, он громко выругался.
Дождь лил сплошным потоком, образуя плотную шевелящуюся завесу. Ночной мрак рассеивали только молнии, все чаще рассекавшие зигзагами покрытое тучами небо.
Ковбои, даже не видя стада, ясно себе представляли, в какое волнение оно пришло. В промежутках между оглушительными ударами грома было слышно, как скот мычит и громко бьет копытами. Люди бывалые, ковбои, не ожидая приказаний, кинулись седлать коней и помчались на выручку к тем, кто охранял стадо.
Брендон, не обращая внимания на струи, стекавшие с полей шляпы ему на лицо, поскакал туда же, где, по его расчетам, находились Хенк с Джимом. Дорогу освещали лишь то и дело сверкавшие молнии, но лошадь, повинуясь врожденному инстинкту, безошибочно несла его в нужном направлении. Вот и стадо, пока что еще сохраняющее свою монолитность. «Может, и удастся удержать его, если счастье улыбнется», – подумал Брендон.
Вдруг слева от него на уровне земли в промежутках между двумя молниями в кромешной тьме равнины вспыхнул какой-то огонек, и секундой позже что-то прогремело. Обострившееся в этой обстановке чутье моментально подсказало Брендону, что это выстрел, он машинально пригнулся к седлу, и пуля просвистела над его головой. Скорее всего, это был сигнал к стрельбе, за которым последовало несколько залпов, служивших как бы аккомпанементом тяжелым, оглушительным раскатам грома. Обезумевшие от страха быки с громким ревом рыли землю копытами и метались из стороны в сторону, не зная, куда бежать. Но тут опять раздались выстрелы, и быки, выйдя из состояния нерешительности, дружно бросились вперед.