Шепот, Ария, Молитва, Пробуждение

Дзюмондзи Ао

Глава 12: Куда теперь?

Место, где они выкопали могилу и закопали кости Манато, завернутые в белую ткань, лучше описать как середина холма, а не вершина. Каменную плиту, которую они несли с собой, поместили на могилу. На ней красной краской было написано имя Манато и месяц. Не смотря на то, что они стажеры, он все равно члены Кримсон Мун, и могила Манато была отмечена соответствующе.

Вокруг располагались другие могилы с символом багрового полумесяца, достаточно старые, что с ним слезла краска. Немалое количество членов Кримсон Мун обрело тут

свой покой. На самой вершине холма находилась башня, тянувшаяся к небу. Она была отвратительной.

Башня была тем местом, откуда появились Харухиро и остальные. Как давно это было? Наверно, меньше месяца назад, но казалось гораздо дольше. Это действительно башня? Ни на одной стороне не было дверей или прохода. Откуда они вышли? Харухиро не знал, и это не волновало его.

Кремация обошлась в 50 медяков, могила на холме — еще 50. Все для похорон вышло в 1 серебряный. 1 серебряник за смерть человека. Не больше чем 1 серебряник. Харухиро заплатил из своих собственных денег, но все ли в порядке? У Манато было 7 серебряников и 21 медяка в запасе. Его одежда была сожжена с телом, но тут его короткий посох, рюкзак и другие личные вещи. Что с ними делать? Харухиро раздражало думать о чем-то подобном.

Манато больше нет. Его на самом деле нет. И даже не на весь день. Вчера вечером они отнесли его в крематорий, и работники сказали им возвращаться к полуночи. После того, как им вернули останки Манато, они не были уверены, что делать дальше, поэтому вернулись в храм Люминоса, к жрецам. Мастер Хоннен предложил им оставить останки в храме на ночь, но они не могли так просто оставить здесь Манато.

В конце концов, останки Манато поместили на полу в углу храма. Харухиро и остальные сидели вокруг них, до заката. Никто не спал. Может, они потом будут ходить сонными, но все равно никто не спал. По этой причине они казались сейчас ошеломленными? Даже сейчас, когда они все сидели перед могилой Манато, все это казалось нереальным.

Шихору плакала не переставая, упираясь обеими руками в землю. Даже просто сидеть в такой ситуации, казалось, требовало огромных усилий. Юме уставилась на небо, которое было насмешливо солнечным и ясным. Наверно, наблюдала за полетом птиц. Огромный Могзо, с отсутствующим выражением лиц,а казался сморщеным. И еще был Ранта.

Почему он молчит все это время? Если он не будет говорить, тогда кто? Ладно. Затем Харухиро нарушил тишину.

— Это странно, — начал он, дергая траву. — В этом нет никакого смысла. Не только я думаю об этом, так ведь?

Ранта посмотрел в его сторону, но ничего не сказал. Его выражение лица говорило, что он сейчас избегает умных мыслей.

— Манато однажды сказал, — продолжил Харухиро, бросая траву. — Как будто мы в игре. Тогда я тоже так думал, но что за игра? Я не знаю. Это не игра. Это вообще не игра… Я не понимаю… Черт… ЧЕРТ!

В конце концов Харухиро понятия не имел, что действительно хотел сказать.

Который сейчас час? День уже прошел, может, уже близок закат? В Алтане, колокола звонят каждые два часа, чтобы определить время. Они звонят один раз в 6 утра, два раза в 8, три раза в 10 и так далее. Сколько ударов он слышал в последний раз? Он не помнил.

Ранта намеренно медленно поднялся.

—

Я ухожу.

— …Куда? — спросила Юме.

Ранта коротко усмехнулся, не заботясь даже повернуться к ней.

— Какая разница? Нет смысла сидеть тут вечно. Сейчас мы ничего не можем сделать.

— Дурак! — огрызнулась Юме.

Ранта не ответил на оскорбление. Это не похоже на него. Он ушел. Харухиро пошел за ним, Могзо следом, но Харухиро остановился и обернулся. Юме обняла плечи Шихору; она смотрела в их направлении, и Харухиро был слишком далеко, чтобы сказать наверняка, что она кивала или трясла головой. У него было ощущение, что она пыталась сказать, что двое из них останутся тут. С Шихору все будет в порядке? Она была в шоке, наверно, гораздо большем, чем Харухиро. В конце концов, Шихору действительно была влюблена в Манато.

Похоже, Ранта собирался вернуться в Алтану, и Харухиро хотел спросить, куда тот собирается, но передумал. Не имеет значения. Колокол прозвонил 7 раз перед тем, как они достигли дороги Каен в северной части города. Было уже 8 вечера и, обычно в это время, улицы были полны людей.

Ранта вошел в огромное здание. На вывеске снаружи было написано: Таверна Шерри. Харухиро узнал название места, где собираются члены Кримсон Мун и, хоть он раньше проходил мимо этого места, он никогда не заходил сюда. Манато ходил в таверну Шерри для сбора информации, но все просто скинули это на него одного. Они оставили все на Манато.

И я был таким же, подумал Харухиро. Я просто следовал за ним и делал то, что он скажет.

Таверна была огромной и просторной. Она была полностью освещена тусклыми лампами, подвешенными под потолком. Тут было два этажа, и половина второго на самом деле состояла из лестницы. Пока что тут не так многолюдно — меньше половины постоянных клиентов — но тут все еще было больше, чем сто человек. Помещение наполняли разговоры, громкий смех, редкие гневные крики, смешанные с живыми голосами официанток.

Ранта нашел пустой стол в углу первого этажа и сел. Харухиро и Могзо проследовали его примеру и сели за тот же стол. Когда официантка наконец пришла, Ранта поднял 3 пальца и сказал:

— Три пива.

Он даже не спросил Харухиро или Могзо, что они хотят выпить.

— На самом деле я не хочу пить, — запротестовал Харухиро.

— Что же ты тогда хочешь? Молоко? — Ранта скрестил руки на груди и топнул ногой. — Это глупо. Это же таверна. ТАВЕРНА. В тавернах люди пьют алкоголь.

— Н-но… — Могзо сгорбился. Его голова, казалось бы, втянулась в плечи. — Пить в такое время?

— Идиот! Это потому что такое время, вот ты и пьешь, — фыркнул Ранта, потирая глаза. — Манато. Этот ублюдок приходил сюда выпить, так ведь? Но он… Ты знаешь, он… Не то, чтобы мы тут на его месте, но…

— Верно, — сказал Харухиро, положив локти на сто и свесив голову. — Ты прав.

Официантка вернулась с их пивом, и после того, как они заплатили ей, все трое ударились кружками и начали пить. Оно показалось очень горьким. Может, потому что их мучила жажда? Манато заказывал это же пиво, когда приходил сюда выпить? Нравился ли ему вкус?