Шёпот Призрака
Шрифт:
Пока мы с Харкером шли по улице, невозможно было не заметить кардинальных различий между этим городом и всеми другими на Границе. Эти различия заключались не только в причудливых сооружениях и идеальных маленьких домиках. Настроение здесь было просто веселее. Улыбающиеся незнакомцы приветствовали нас, когда мы проходили мимо них по улице. Они восторгались Ангелом, которая бежала рядом с нами, высоко подняв свою кошачью голову и наслаждаясь их вниманием. Даже солнце, казалось, светило ярче и теплее.
И всё же, несмотря на их деньги и веселье,
Недавно созданные города вроде Вдохновения, который всё ещё строился.
Чистилище, бедный городок, который только что сумел вырваться из-под гнёта местных лордов.
Этот причудливый провинциальный городок среднего класса, который процветал на протяжении многих лет.
— Огненные стихийники были найдены мёртвыми вон в том доме, — Харкер указал на обгоревший участок с почерневшей грудой дров — недостающий зуб в идеальном ряду домов.
Дальше лежала его территория, но я делила Границу с ним и другими ангелами. Легион считал Границу и равнины монстров ключом к будущему Земли, и он хотел иметь много ангелов на этой работе. Вот почему сегодня утром я работала с Лейлой во Вдохновении, городе на её территории. И именно поэтому я сейчас здесь, работала с Харкером.
— Ледяные стихийницы, две сестры, жили в доме дальше по улице. Они погибли в жуткой метели, которая обрушилась на их дом — и только на их дом — сегодня утром, — сказал Харкер.
Я посмотрела на сгоревший дом.
— Похоже, пламя коснулось только дома огненных стихийников.
Харкер кивнул.
— Да. Это странно. Такой большой пожар не может просто ограничиться одним домом, как тут.
— И летняя метель не бьёт только по одному дому, — сказала я. — Это магия.
— Конечно, это магия, Леда. Но огненный стихийник, погибающий от сожжения? И ледяной стихийник, умирающий от холода? Это их стихии. Предполагается, что они устойчивы к ним. Они не должны умирать от собственной магии. Точно так же, как вампиры не должны умирать от питья крови. И технология не должна обращаться против ведьм, которые её создали. Неужели ты не понимаешь? Все эти случаи связаны между собой. Что-то — или кто-то — обращает магию сверхъестественных существ против них самих и убивает их с её помощью.
— Ты думаешь, что мы имеем дело с серийным убийцей, — сказала я.
Харкер кивнул.
— И притом с весьма плодовитым. Первый инцидент во Вдохновении произошёл не более двадцати четырёх часов назад. Две ведьмы были ранены там, когда их собственная техника обратилась против них; я уверен, что преступник хотел, чтобы они умерли, но что-то пошло не так. Шестьдесят восемь вампиров умерли в Чистилище, отравленные живой кровью своего бессмертия. И четыре стихийника погибли здесь.
— Этот серийный убийца не только плодовит, — сказала я. — Он достаточно самонадеянный, чтобы получать удовольствие от убийства людей с помощью их собственной магии. И он достаточно умён, чтобы понять, как это сделать. Но кто
На лице Харкера появилось мрачное выражение.
— Слишком много людей, если бы им представилась такая возможность. Есть много людей, которые ненавидят магию и ненавидят тех, кто ею владеет.
Я подумала о толпе ненавистников, которая собралась возле вампирского гнезда в Чистилище. Харкер прав. Существовало много людей, которые ненавидели магию. И множеству людей просто нужен был повод, чтобы что-то возненавидеть. Возможно, это даже не один серийный убийца. Возможно, это работа более крупной организации.
— Разве эти таинственные магоненавистники не должны обладать магией, чтобы убивать ею людей? — вопрошала я вслух.
— Необязательно, — ответил Харкер. — Они могли настроить машины на перегрузку. И они могли бы отравить кровоток вампиров, впрыснув что-нибудь их пленникам.
— А стихийник? Человек мог бы поджечь дом и, возможно, даже смоделировать снежную бурю с помощью правильной технологии, но как они перегрузили сопротивление стихийников их собственным стихиям? И как им удалось удержать огонь и метель в одном доме?
Он покачал головой.
— Даже не знаю.
— И как со всем этим связано убитый мной и Лейлой монстр, который мог выжить по эту сторону стены?
— Не знаю, — снова ответил Харкер.
Я вздохнула.
— Значит, в этом нас двое.
— Может быть, осмотр двух домов даст какие-то подсказки, — предположил он.
— Надеюсь, ты прав.
Мы свернули с тротуара и пошли по тропинке к сгоревшему дому. Забор, который когда-то стоял вдоль границы собственности, больше не был белым или идеальным, и даже не стоял. И дома тоже не было. Там не сохранилось здания, куда мы могли бы войти. Оставалось только копаться в обгоревших и почерневших обломках.
— Как там Белла? — спросила я у него, отыскивая более радостную ноту в этой мрачной сцене.
— Я не видел её с тех пор, как мы вернулись в Нью-Йорк, — ответил он. Что-то в его тоне говорило о тревоге.
— Почему Белла злится на тебя, Харкер?
— Она не злится. Твоя сестра никогда не сердится.
— Нет, моя чопорная и правильная сестра-ведьма просто обретает эту раздражённую морщинку между её глазами, когда она смотрит на тебя с тихим неодобрением.
Харкер нахмурился, и я поняла, что это не только из-за отсутствия полезных улик в первой куче обломков.
— Ладно, Харкер. Выкладывай. Что ты сделал, чтобы досадить Белле? — спросила я его.
— С чего ты взяла, что я что-то сделал?
Я сложила руки на груди и бросила на него тяжёлый взгляд.
— Белла не хотела возвращаться в Нью-Йорк, — признался он. — Она хотела остаться и помочь тебе. Но я сказал ей, что это небезопасно.
— Ты ведь не просто сказал ей, правда?
— Я сопроводил её обратно в Нью-Йоркский университет колдовства.
— И?
— И я приказал начальникам отделов не выпускать никого из своих кампусов до особого распоряжения.