Шепот тьмы
Шрифт:
– Прекрати. – Приказ прозвучал как выстрел. – Хватит.
Эти черные глаза сверлили его. Ее губы растянулись в широкую, блаженную улыбку. Ее сердце билось об его грудь с замедлением, словно она засыпала мертвым сном. В отчаянии он пришел к единственным словам, которые знал, зарытым глубоко внутри подсознания. Слова, которым он научился в Приорате, слова, которые были вбиты в его мозг. Он никогда не ожидал, что они понадобятся ему с ней.
– Astra inclinant, – прошептал он. Его голос дрожал. – Sed non obligant. – Пустота от пристального взгляда Лейн не ослабевала.
– Это то,
– Ты не можешь ее получить, – сказал он, твердо и уверенно, хоть и боялся больше, чем когда-либо в своей жизни. – Она не такая, как мы ожидали. Astra inclinant.
Существо внутри Лейн издало громкий, чистый смех.
– Sed non obligant, – приказал он.
Лейн задыхалась, прижимаясь к нему, пока они не оказались вплотную друг к другу, а ее спина не оттолкнулась от матраса в необычайном выплеске энергии.
Он почувствовал это, как ветер перемен, – в тот самый момент, когда она проснулась. Под его пальцем ее пульс заколотился с бешеной скоростью. Она прижалась к матрасу, ее конечности ослабли. Лунный свет залил ее глаза, посеребрив их цветом морского стекла.
– Колтон? – Это был ее голос, ее удивление, ее замешательство. Он хотел собрать это в маленькую бутылочку. Смех облегчения вырвался из него. Он опустился ниже, прижавшись лбом к ее лбу.
– Мы в порядке, – сказал он.
– Ох, – вздохнула она, оценивая их положение. – Я что-то сделала? Я причинила тебе боль?
– Совсем чуть-чуть, – заверил он ее.
Лейн начала решительно двигаться, и он почувствовал, как она извивается из стороны в сторону, пытаясь выскользнуть. В панике он поймал ее. Колтон не был уверен, что хотел сделать, только знал, что не может позволить ей сбежать. Не мог позволить ей заснуть. Не здесь, когда время все бежит и бежит, бежит, и призраки ошибок все еще омрачают воздух между ними.
Она лежала совершенно неподвижно в его объятиях, погруженная в полночь и бессмертие. Прислонившись к ней, он провел кончиком носа по ее переносице.
– Оставайся здесь со мной, – сказал он.
– Хорошо, – прошептала она.
Что-то без слов пульсировало в нем. Ее сердце прижалось к его груди. Его сердце под его кожей. У него в голове были все невозможные, неумолимые способы, которыми он хотел заползти в нее, время стремительно утекало.
– Асфодели, – сказал он, совсем не подумав. Колтон оперся на предплечья, запустив руки в ее волосы. Под ним в ее глазах мелькнуло замешательство.
– Что ты сказал?
– Асфодели, – повторил он и возненавидел свой голос за треск. – Это многолетний цветок. Известен тем, что растет на лугах подземного мира.
– Призрачные цветы. – Глаза Лейн сузились.
Для призрачной девушки, подумал он, но не сказал. Воспоминание о ее глазах, залитых черным светом, все еще не давало ему покоя.
– В некоторых историях Аид венчает Персефону гирляндой из асфоделей. Он знает, что его Ад не там, где она хочет быть, и поэтому он делает все возможное, чтобы сделать его немного более терпимым зимой. Немного прекраснее. Думая, что, может быть, в конце концов она не будет его так бояться.
Навстречу им поднялась тишина. Единственным звуком
Медленно Лейн поднесла руку к своей щеке. Колтон сделал вдох, заставляя себя успокоиться.
Никогда еще он не чувствовал себя более трагично.
– Наверное, я хочу сказать, – прошептал он, – я подумал, что асфодели подходят тебе гораздо больше, чем розы.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Обряд экзорцизма
Делейн Майерс-Петров
36
Колтон провел большую часть утра понедельника, пытаясь отговорить Лейн от похода в колледж.
Он сидел на табурете у кухонной стойки и смотрел, как она ковыряется в пустой шелухе спелого осеннего граната. Под глазами плясали тени, свитер был помят. Пятно от кофе потемнело на тонкой клетчатой юбке. Столешница была украшена россыпью красных зерен, заваленная несколькими бессистемными стопками учебников. Вся кухня пахла эспрессо.
– Знаешь, – сказал он, пытаясь затронуть другую тему, – есть студенты, которые пропускают занятия, когда идет дождь.
– Если ты хочешь что-то сказать, говори прямо, – смерила его взглядом Лейн.
– Я хочу сказать, – сказал он, – что сокрытие древней сущности – уважительная причина для того, чтобы взять больничный.
Она выкинула гранат в мусорное ведро и пересекла кухню, чтобы поставить свою тарелку в раковину.
– Если мои оценки упадут еще ниже, я потеряю стипендию.
– Это всего лишь бумажка, Уэнздей.
– Это не так, – возразила она. – Не для меня.
В ее взгляде было что-то свирепое. Что-то такое, отчего он понимал: лучше ей не перечить. Колтон знал, что ожидание решения проблемы разъедает ее. И что решения пока что нет. Все это время он искал способ впустить что-то, но никогда не предполагал, что ему придется это изгонять. Они с Лэйн провели выходные, затаившись в его доме, прочесывая просторы интернета. Изучали литературу. Читали древние и религиозные тексты, анекдоты из первых уст, пока их зрение не помутилось. Пока они не засыпали в его постели.
Пока она не просыпалась в полночь.
Это происходило каждую ночь, как по часам. Наступал час ведьм, и зверь шевелился под кожей Делейн. Она садилась в постели, ее глаза были чужими, а улыбка – совершенно не похожей на привычную улыбку Делейн.
– Бедный Си Джей, – сказала она в субботу. Голос у нее был какой-то неправильный, наполненный бульканьем, словно сам пруд находился внутри нее. Она напевала какую-то мелодию, постукивая пальцами по покрывалу. – Никого не можешь спасти, даже себя.