Шепот в ночи
Шрифт:
– Мне все равно, узнает он или нет, – сказала я. – Ну? – обратилась я к Ричарду.
– Я выбросил их в окно, – признался он.
– Что? Когда?
Вчера вечером пошел дождь и лил всю ночь.
– Вчера перед сном.
– Все уже скорей всего испорчено. Ты довольна? – спросила я у тети Бет.
– Ричард. Не нужно было так поступать. Сначала тебе следовало бы прийти ко мне, – мягко укоряла она его.
– Я просто старался избавиться от этого свинарника, – холодно ответил он.
– Ну, я тебя понимаю. Может, Джефферсон теперь будет лучше заботиться о своих вещах, – добавила она, поворачиваясь ко мне.
– Если
Я швырнула ему расческу назад в руки. Он вздрогнул и попятился. Затем я взяла Джефферсона за руку, и мы удалились из комнаты. Когда я оделась, мы вышли на улицу и нашли его обувь, брюки, рубашку и белье под окном. Ботинки размокли, и я была уверена, что они испорчены. Миссис Бостон сказала, что когда они высохнут, то уже не будут иметь прежнего вида и их невозможно будет носить.
Все еще в гневе, я положила их в бумажный пакет и отправилась в отель, чтобы найти дядю Филипа. Большая часть отеля была снесена. Теперь рабочие убирали мусор и обломки. Дядя Филип в этот момент совещался с архитектором и инженерами по поводу восстановления отеля и вносимых в это изменений. Когда я подошла, он поднял свой взгляд от проекта.
Было невозможно не заметить гнева на моем лице. Мои щеки пылали, глаза горели, а губы дрожали.
– Извините, – быстро сказал дядя Филип и отошел от остальных. – Что случилось, Кристи?
– Посмотри, – проговорила я, вручая ему пакет с промокшими ботинками. Он взял его и заглянул внутрь, затем потрогал их.
– Что произошло? – спросил он с обеспокоенным выражением лица.
– Прошлой ночью Ричард выбросил ботинки и одежду Джефферсона из окна, потому что ему не понравилось, как Джефферсон заботится о своих вещах. Его не волновало, что на улице был ливень и вещи могут испортиться.
Дядя Филип кивнул.
– Я поговорю с ним, – пообещал он.
– Тетя Бет считает, что он поступил правильно, – сообщила я. Дядя Филип снова кивнул.
– Знаю, что для тебя это слишком тяжело, да и для любого другого было бы тоже. Люди очень разные и часто грубо нападают друг на друга. Временами это подавляет, – он сочувственно покачал головой.
– Но только не тетю Бет и Ричарда с Мелани, – ответила я.
– Уверен, что и их тоже, – сказал он. – Но это не извиняет их поведения. Сегодня вечером я во всем разберусь, – пообещал он и улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты была счастлива как и прежде, Кристи, – он погладил меня по щеке, – ты слишком хорошая, чтобы я позволил чему-либо тебя расстроить, и очень хрупкая. Уж я-то знаю.
– Я не хрупкая, дядя Филип. Это моего брата сейчас терроризируют, а не меня. Я могу позаботиться о себе, а ему всего девять лет и…
– Конечно. Успокойся. Обещаю, я все устрою, – сказал он. – А пока скажи Джулиусу, чтобы он отвез вас с Джефферсоном в город, где вы купите ему новые ботинки, хорошо?
– Но дело не только в ботинках, – настаивала я.
– Знаю, но это не та причина, по которой все надо превращать в третью мировую войну, ведь так? У всех нас еще так свежо горе от той трагедии. Сделай все, что в твоих силах, чтобы уладить это, Кристи. Ты умней и старше Ричарда с Мелани. – На мгновение мне показалось, что он собрался добавить сюда и тетю Бет. – Я знаю, что смогу на тебя положиться.
Мой гнев ослаб. Дядю Филипа ждали,
– Хорошо.
– Ты – хорошая девочка, – сказал он и, обняв, поцеловал меня в щеку, и его губы слегка поцарапали мою кожу, когда он отстранился.
На мгновение я уставилась на него, а затем, повернувшись, помчалась домой к Джефферсону, чтобы поехать с ним за покупками.
Несмотря на обещание дяди Филипа, за этим кризисом последовал новый. Между Ричардом и Джефферсоном постоянно возникали споры из-за ванны, игрушек и телевизионных программ. Они всегда вели себя как два кота, посаженных в одну клетку. Мир между ними мог нарушиться в одно мгновение.
К счастью, большую часть времени Ричард проводил с Мелани. Первое время я была этому просто рада, но, наблюдая за ними, сначала я испытывала любопытство, а потом все это стало вызывать отвращение. На прогулке они держались рядом. Кроме причесывания они обычно подрезали ногти на ногах друг другу и, одеваясь, они спрашивали друг у друга, что каждый из них хочет надеть. Казалось они никогда не ссорятся как другие братья и сестры в их возрасте, и я заметила, что Ричард не только никогда не дразнит Мелани, но они вообще никогда не критиковали друг друга и не высказывали недовольства. Когда я, Джефферсон, Ричард и Мелани находилась в одной комнате, близнецы неизменно переходили на шепот.
– Ваша мама так печется о том, чтобы вы были вежливыми, следовали этикету и вели себя прилично, – сказала я им, – и вы должны знать, что шептаться невежливо.
Они усмехнулись. Когда одного из них осуждали или критиковали, то другой воспринимал это и на свой счет.
– У вас с Джефферсоном есть секреты, – возразила Мелани. – Так почему у нас не может быть?
– У нас нет секретов.
– Уверен, что есть, – настаивал Ричард. – В каждой семье есть свои секреты. У тебя, например, есть другой отец, твой настоящий отец, но ты ведь держишь это в секрете? – уязвил он меня.
– Я не скрываю этого. Я просто мало о нем знаю, – объяснила я.
– Мама говорит, что он изнасиловал Дон, и поэтому родилась ты, – раскрыла тайну Мелани.
– Это неправда! Это – ужасная ложь!
– Моя мама не врет, – холодно проговорил Ричард. – Ей это не нужно.
– Ей нечего скрывать, – закончила Мелани. Мое сердце бешено колотилось. Я хотела подойти к ним и ударить каждого по лицу, чтобы исчезли их самодовольные выражения.
– Мой отец, мой настоящий отец, был знаменитым оперным певцом. Он даже участвовал в мюзиклах на Бродвее и преподавал в Сарах Бернхардте в Нью-Йорке. Там моя мама и познакомилась с ним и влюбилась в него. Он не насиловал ее.
– Тогда почему он сбежал? – спросил Ричард.
– Он не хотел жениться и обременять себя детьми, но он не насиловал ее, – сказала я.
– Все равно это ужасно, – заключила Мелани. Ричард кивнул, и они снова занялись игрой в шашки, оставив меня кипящей от возмущения.
Прежде, мне не приходилось долго и целыми днями общаться с ними, поэтому я даже не представляла, какими противными и себялюбивыми могут быть эти близнецы. Не удивительно, что у них нет друзей. Да кто вообще захотел бы с ними дружить? Они так близки, что не позволили бы кому-то еще встать между ними.