Шепот в ночи
Шрифт:
«Гейвин, жизнь с тетей Бет и дядей Филипом еще больше заставляет меня тосковать по моим родителям. В семье дяди Филипа нет любви. Дядя Филип бывает с семьей только за завтраком и обедом. Тетя Бет ведет себя так, как будто ее дети созданы в лаборатории, и поэтому они совершенные создания, которые не могут ошибаться. Когда она целует их, чтобы пожелать спокойной ночи или доброго утра, или когда дядя Филип целует их на прощание перед уходом, я вспоминаю, как папа и мама когда-то целовали нас с Джефферсоном. Я никогда не видела четырех людей, которые бы так формально относились друг к другу.
Но неважно, что тетя Бет говорит о близнецах,
Они смеются и улыбаются только тогда, когда шепчутся по углам. Я знаю, они обсуждают нас с Джефферсоном. Откровенно говоря, я думаю, что дядя Филип считает своих собственных детей отвратительными, и поэтому он не любит проводить время в их обществе и не терпит их возле себя, когда он в отеле.
Мне интересно, почему дядя Филип женился на тете Бет. Он – красивый мужчина, он слишком красив для такой невзрачной женщины, как она. Ферн рассказала мне кое-какие ужасные вещи, прежде чем уехать. Она хочет, чтобы я поверила, что дядя Филип и мама были когда-то любовниками, прежде чем мама узнала, что он ей наполовину брат. Но перед тем, как случился пожар в отеле, мама сказала, что между ними не было ничего такого. До сих пор мне бывает смешно, когда я смотрю на дядю Филипа или когда замечаю, что он смотрит на меня.
Я никому не могу доверить это кроме тебя, Гейвин.
Мои подружки, такие, как Полина, интересуются всем этим и обсуждают друг с другом, но я стесняюсь им рассказывать об этих семейных неприятностях.
Не могу дождаться новой встречи с тобой и считаю дни до твоего приезда.
Передай сердечный привет дедушке Лонгчэмпу и Эдвине». Я долго думала как подписаться и наконец написала: «Любящая всем сердцем Кристи».
Было уже поздно, когда я закончила письмо. Я запечатала его в конверт и положила на ночной столик, чтобы утром не забыть отослать. Но я не стала готовиться ко сну. Вместо этого, я надела кофту, выглянула в коридор, чтобы убедиться, что все спокойно, и тихо спустилась вниз.
Как обычно, главный вход был освещен, и одна лампа была зажжена в гостиной. Я убедилась, что миссис Бостон там нет, и решила, что она уже ушла. Украдкой я прошла к входной двери и осторожно открыла ее. Затем я проскользнула наружу и тихо закрыла дверь за собой. Луна освещала фасад дома как прожектор. Ступеньки заскрипели подо мной, когда я двинулась вперед.
Вообще-то, думала я, Ричард и Мелани были правы, утверждая, что у меня есть секреты. У меня был один, который я хранила даже от Джефферсона. С тех пор, как похоронили моих родителей, я часто, уходя из дома под покровом темноты, навещала их могилы, чтобы поплакать и пожаловаться. Сегодня особенно я хотела пойти туда и побыть с ними, но я не была готова к сюрпризу, который следовал за мной по пятам.
Секреты
В лунном свете высокие памятники и мавзолеи казались белыми как кости, а в воздухе было так спокойно, что листья казались нарисованными на ветках. За спиной слышался рокот моря, на поверхность которого луна отбрасывала нежно-желтый свет. Когда я проходила под гранитной аркой кладбища, меня встретил запах свежей земли от недавно вырытых могил.
Обычно я не любила бродить по ночам по кладбищу, особенно там, где похоронена старуха Катлер, так как, когда я была еще ребенком, меня приводили сюда всего несколько раз, да и то в связи с какими-то важными событиями, и каждый раз я со страхом смотрела на надгробие на ее могиле и читала по буквам ее имя, даты рождения и смерти. Я помнила тот ночной кошмар про эту могилу. Мне снилось, что я заблудилась на кладбище. В темноте я наткнулась на ее памятник, только вместо выгравированных слов, я обнаружила два холодных серых глаза, смотрящих на меня в упор. Это были те самые серые холодные глаза, которые прежде смотрели на меня с того жуткого портрета в отеле, только этот взгляд из кошмара светился и был страшен.
Но теперь я знала, что здесь похоронены папа и мама, и кладбище перестало быть для меня местом страха и ночных кошмаров, а превратилось в уголок тепла и любви. Мои родители защитят меня так, как они всегда это делали, и даже привидение старухи Катлер или ее дьявольский дух не смогут победить их доброту. Несмотря на то, что ее надгробие было больше многих других на кладбище, оно было просто камнем. Тем не менее я не стала задерживаться возле него, а быстро прошла мимо и приблизилась к могилам моих родителей. Я встала на колени и пока говорила с ними, из моих глаз лились слезы.
– Мама, я так скучаю по тебе и папе, – начала я. – У Джефферсона просто сердце разбито, и он ходит как потерянный. Мы не хотим жить с дядей Филипом и тетей Бет. В этой семье нет любви.
Я рассказывала им о Ричарде и Мелани, какие они ненормальные и подлые по отношению к нам.
– Но я обещаю всегда приглядывать за Джефферсоном и сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ему пережить это горе, – обещала я.
Слезы текли по моим щекам и капали с подбородка. Я не обращала внимания на них, и они падали на могилу моих родителей.
– Ах, мама, так тяжело жить в этом мире без тебя, – стонала я. – Все изменилось: утро больше не такое теплое и яркое, а ночь уже не такая спокойная, и еда теперь не такая вкусная, и все мои наряды теперь не кажутся мне такими хорошенькими. Внутри у меня пусто. Я не могу играть на пианино – мои пальцы онемели. Музыка ушла. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я так говорила. Все говорят мне, что я должна преодолеть свое горе и еще больше постараться стать такой, какой бы ты хотела меня видеть. Но этот путь без тебя теперь кажется на много длиннее и труднее. И неважно, что все говорят, я не могу не верить, что над нами висит страшное проклятие.
Я глубоко вздохнула и кивнула, как будто в самом деле слышала мамин ответ.
– Но я знаю, я должна стараться и должна преуспеть, так как моя ответственность теперь гораздо больше. Я должна жить и работать, представляя, как горда была бы ты за меня. Я постараюсь, мама. Я обещаю, – сказала я и медленно поднялась. Я была такой усталой и опустошенной. Пора было идти домой спать.
Но только я собралась уходить, как услышала чьи-то шаги. Кто-то шел сюда по тропинке следом за мной. Я повернулась и, вглядевшись в кладбище, освещенное луной, увидела дядю Филипа. Он остановился у надгробия бабки Катлер. Увидев его, я спряталась в тени одного из памятников. Я не хотела, чтобы он знал, что я приходила сюда ночью одна. Я ждала, что он уйдет после посещения этой могилы, но с удивлением обнаружила, что он спустя несколько минут пошел дальше, к могиле моих родителей. Он остановился возле маминой могилы и, встав на колени, опустил ладони на холодную землю. Затем, не отрывая ладоней от земли, он поднял голову и заговорил так громко, что мне было все слышно.