Шепот ветра
Шрифт:
Сисси удивленно взглянула на Амелию. Девочка очень привязалась к ней и была буквально заворожена кипящей враждебностью, возникшей между Амелией и итальянкой.
Карлотта прищурилась и вошла в дом, покачивая бедрами. Не в силах оставаться в ее обществе, Амелия вышла во двор.
— Думаю у нас получится что-нибудь вкусненькое, vero?— с сарказмом произнесла итальянка. — Позови своих сестер, — бросила она Сисси.
Прежде чем уйти с фермы, Карлотта направилась на поиски Эвана. Он был в свинарнике, рядом
— Здравствуйте, Карлотта, — поздоровался Эван, когда увидел ее.
— Bongiorno,— весело отозвалась Карлотта. — Я готовила с вашими девочками.
— А я думал, что мне показалось, когда ветер донес до меня запах чего-то вкусного. — Эван не добавил, что так готовить его работница не умела.
— Не знаю, как вы вообще могли почувствовать приятный запах из-за этой вони от ваших свиней, — ответила Карлотта, поморщившись и зажав нос.
Эван удивился.
— Они не так плохи. — Он был просто без ума от своих хрюшек. Каждый день он убирался в свинарнике, поскольку не доверял Амелии эту ответственную работу. Однако он заставлял ее зарывать навоз на огороде, несмотря на отчаянные протесты девушки. — Что вы сегодня с девочками готовили?
— Пироги с овощами. Я добавила одну итальянскую приправу, и результат получился просто… bellissimo.
Эвану не нравилась ее манера бурно выражать свои чувства. Она была полной противоположностью всегда сдержанной Джейн. Эван с некоторой опаской думал о приправе. Майло мог и закапризничать, если предложить ему что-нибудь особенное, хотя это и не так уж часто случалось в его жизни. Ему нравился хлеб Карлотты. С Большой земли она привезла с собой баночки с различными травами, включая орегано, базилик, семена перца чили и чеснок. Все это итальянка посадила на небольшом огороде, рядом с коттеджем. У Эвана не хватало смелости сказать ей, что ему хотелось бы, чтобы она не добавляла столько специй и чеснока в пищу для него и его семьи. Он снова подумал о Джейн. Она тоже хорошо готовила. Она не добавляла столько различных приправ к своим блюдам, но все равно они получались у Джейн очень вкусными. Эван посмотрел на сына.
— Ты любишь хлеб Карлотты, правда, сынок?
Малыш широко улыбнулся и вытянул руку ладошкой вверх, что рассмешило Эвана.
— Сегодня у тебя будет пирог, — обратилась итальянка к мальчику. Она посмотрела на Эвана. — А что ему не нравится, синьор? Может, ему плохо от какой-нибудь еды?
— Наша еда не отличается особым разнообразием: картошка, морковка и все, что мы можем вырастить под землей, так как валлаби едят все, что остается на поверхности. Потом пресные лепешки, курятину или баранину. Поэтому не знаю чего-то такого, от чего Майло может быть плохо.
Майло стоял по щиколотку в навозе, поросята обнюхивали его своими плоскими носиками, и малыш хихикал от щекотки.
— Ваш мальчик, кажется, снова здоров, — проговорила Карлотта, мысленно содрогаясь от того, в какой грязи он был. Хотя Карлотта и не любила осужденную, она не завидовала, что той приходится стирать одежду отца и сына.
— Так и есть, — ответил Эван, с любовью улыбаясь своему сыну.
—
Фермер болезненно поморщился.
— Нет, понятия не имею. — Он нежно погладил курчавые волосы малыша.
Карлотта редко видела, чтобы Эван показывал свои чувства.
— Если он снова заболеет, вы отвезете его в Кингскот?
— Я не могу оставить здесь девочек и животных, — мрачно проговорил он.
— А если он серьезно заболеет, синьор? — продолжала настаивать итальянка.
— Когда это случится, тогда и буду думать. А пока он здоров. — Эван отвернулся и начал собирать навоз.
Карлотта уже собиралась уходить, когда он вдруг снова заговорил.
— Там дети могут подхватить намного более серьезные заболевания от городских детей.
Карлотта понимала, что так он просто пытался оправдать свой образ жизни.
— Шестерым детям все равно иногда нужен будет врач, vero?
— Доктора не волшебники. Иногда нам приходится самим бороться с тем, что выпадает на нашу долю, — пробормотал Эван.
Карлотта заметила, что этот разговор ему неприятен, он, наверное, вспомнил смерть своей жены. Габриель, не вдаваясь в детали, рассказал ей, что его жена умерла примерно год назад. Из разговора между преступницей и Сисси Карлотта догадалась, что она умерла, рожая еще одного мальчика. Итальянке очень хотелось знать, сожалел ли Эван о том, что тогда рядом не было врача.
— Простите, что спрашиваю, синьор, а что случилось с матерью мальчика?
Эван побледнел.
— Она умерла… когда рожала, — пробормотал он.
— Здесь? — спросила Карлотта въедливо.
Эван побелел и посмотрел в сторону холма, на расчищенную землю, туда, где паслись овцы. Его взгляд скользнул к тому месту, где простыми деревянными крестами были отмечены могилы Джейн и Джозефа. Отсюда их было не видно, но Эван точно знал, где они.
— Отец не любит говорить об этом, — внезапно раздался детский голос. — Он очень переживает.
Карлотта обернулась и увидела позади себя Сисси, которая негодующе смотрела на итальянку.
— Все нормально, Сисси, — заверил дочь Эван.
— Я думала, что вы уже закончили здесь свои дела, — проговорила девочка, обращаясь к Карлотте. Она хорошо понимала, почему Амелия не любила Карлотту. Сисси было совершенно ясно, что итальянка любит совать нос в чужие дела.
— Разве так можно разговаривать с соседями? — сурово спросил Эван свою дочь.
Когда она промолчала в ответ, Эван закричал на нее.
— Иди в дом, Сисси.
Напуганная девочка повернулась и быстро направилась к дому.
— Простите, Карлотта, — проговорил Эван. — В последнее время моя дочь стала очень капризной. Сара говорит, это все потому, что она становится девушкой.
— Наверное, Сара права, — ответила Карлотта. Она приготовила преступнице сюрприз и не хотела показывать своего настоящего к ней отношения.
— Лэнс, что случилось на празднике? — спросила Эдна, как только сын впустил ее в свой дом. Лэнс только что вернулся домой из банка и переодевался в домашнюю одежду.