Шерас
Шрифт:
ДозирЭ вспыхнул и открыл было рот, но Сюркуф не дал ему произнести ни звука.
— Молчи! Я знаю, что ты скажешь! И пойми — я тебе всецело доверяю. Я знаю, что ты один из самых преданных сынов отечества. Поэтому, заботясь о тебе, я попытался замять скандал, и, похоже, мне это удалось. Рискуя своим положением, я скрыл несколько самых сомнительных историй, касающихся твоего пребывания в Малльских горах. Не говоря уже о по меньшей мере странных поступках твоего друга Идала, который сошелся с малльскими разбойниками и извлек из приятельства с ними немалый доход. Молчи!.. Слава Гномам, все заняты флатонами! Но, предвосхищая твои вопросы, скажу: о твоем награждении не может быть и речи! Стоит мне только обмолвиться на эту тему — и возможны самые тяжелые последствия…
Сюркуф еще долго говорил и был достаточно убедителен. Неопытный в интригах Круглого Дома ДозирЭ поверил цинитаю, и в его взгляде теперь читалась благодарность. У молодого человека и у самого давно было ощущение, что тогда, в Малльских горах, в особенности на синдане в селении Бахет-меги, он сделал что-то не так — обманул ожидания своих радеющих за дело начальников…
— Теперь о главном! — подвел черту под предыдущим разговором Сюркуф, усаживаясь на прежнее место. — Для Авидронии настали тяжелые времена, поэтому мы не вправе сейчас предаваться любви и усладам…
ДозирЭ чуть покраснел.
— Каждый истинный сын отечества должен сейчас думать лишь о том, где он сегодня, в эти тяжелые дни, нужнее всего — в партикуле, на галере, в гарнизоне, в ополчении. Надо готовить себя к тому, что, возможно, придется в скором времени умереть во славу Авидронии и Божественного. Мы не должны этого бояться, мы должны этого желать всем сердцем!
ДозирЭ слегка кивнул головой.
— Итак, несмотря на то, что в последнее время я и все мои воины занимались маллами, — продолжал Сюркуф, — с некоторых пор мне отданы на попечение ларомы. Те самые, чьи земли граничат с нашими владениями и с территориями Иргамы — бывшими ее территориями, ибо сейчас они отошли Авидронии. Какое-то время назад ларомы пожаловались Божественному, что некие хорошо вооруженные и весьма многочисленные разбойники разоряют их деревни и угоняют жителей в рабство. А их предводителя ты должен знать — это бывший крупный иргамовский военачальник по имени Дэвастас. Его обвинили в убийстве Тхарихиба, он бежал и теперь, вместе со своим отрядом, бесчинствует в землях ларомов…
ДозирЭ сразу вспомнил вероломного негодяя, и ему стало не по себе. Он не забыл бои капроносов в городе Тедоус и схватку с Дэвастасом во время штурма последней цитадели Кадиша, когда этот ловкий силач, несомненно великолепный воин, едва его не убил…
— Так вот, — не прерывался Сюркуф. — Алеклия послал в помощь ларомам Полководца Инфекта Кариса с армией в двадцать пять тысяч человек. Карис сумел настичь мерзавца и в нескольких стычках разгромить значительную часть его отряда. Но самому Дэвастасу удалось ускользнуть. Потом, когда на материк высадились флатоны, Инфект отозвал Кариса в Авидронию, приказав оставить в землях ларомов всего одну партикулу. Выбор пал на хорошо тебе известных «Неуязвимых»…
— Как, ты хочешь послать меня с поручением к Эгассу?! — не сдержал радости ДозирЭ.
— Не совсем так! — странным тоном отвечал Сюркуф, и тут молодой человек с удивлением заметил в его глазах злорадство. — Партикула «Неуязвимые» сначала стояла лагерем возле одной ларомовской деревни, а потом отправилась в поход вдоль Анконы, чтобы защитить дальние поселения дикарей. Только один раз, находясь во вполне безопасной местности, Эгасс решил не разбивать на ночь лагерь. Ему не терпелось как можно скорее достичь цели, к тому же следопыты сообщили, что за долгий путь не встретили ни одного человека. И именно в эту ночь незащищенная стоянка подверглась внезапному и очень коварному нападению нескольких тысяч разбойников, среди которых видели и этого гаронна Дэвастаса. Где они скрывались, как им удалось остаться незамеченными — никто не знает. Мерзавцы смогли ворваться в расположение партикулы и перебить большую часть ее воинов. В конце концов атаку отбили, но пропал партикулис Эгасс, а с ним и знамя партикулы «Неуязвимые». Спустя месяц в Грономфе у главных ворот Дворцового Комплекса кто-то оставил куль для Инфекта. В нем обнаружили голову Эгасса…
— О! — только и вырвалось из уст потрясенного ДозирЭ.
— Алеклия, узнав обо всем, — продолжил Сюркуф, не обращая внимания на возглас молодого человека и лишь с хитрецой в глазах наблюдая за ним, — в страшном гневе приказал распустить партикулу «Неуязвимые», а Дэвастаса во что бы то ни стало изловить. За его голову, а вернее, за него живого он теперь назначил две тысячи берктолей награды! Но поскольку у Авидронии нынче нет ни одной свободной партикулы, всё это поручили Круглому Дому…
— Что мне делать, приказывай! — с готовностью и необыкновенным жаром произнес ДозирЭ.
Сюркуф вновь поднялся со своего места и в молчаливом раздумье обошел залу.
— Пиши, Белмодос! — вдруг рявкнул он. — Айму Вишневой армии ДозирЭ, сыну Вервилла из Грономфы, поручается набрать отряд любой численности… Нет, зачеркни: численностью не более двухсот пятидесяти человек… вооруженный по его собственному усмотрению… Написал?.. И после этого немедля отправиться в земли ларомов, где изловить Дэвастаса и уничтожить его людей… — Окончив диктовать Белмодосу, Сюркуф обратился к ДозирЭ: — Теперь же отправляйся в Де-Вросколь. Там, во втором лагере, ты найдешь остатки партикулы «Неуязвимые». Набери из них лучших, кто жаждет мести за погубленных товарищей. Вишневых же плащей я тебе дам не более двадцати человек. Ты же знаешь, как сейчас тяжело с людьми!..
И еще, Инфект хочет, чтобы все ларомы объединились и чтобы их возглавил некий вождь по имени Гуалг, которому Великий и Всемогущий симпатизирует. Если сумеешь, поверни дело таким образом, чтобы так оно и случилось. И вот что запомни: среди ларомовской знати тебе встретится вождь бедного племени по имени Триалг. Не забудь это имя! Кое-какие услуги этого алчного дикаря Круглый Дом оплачивает чистым золотом, а посему можешь на него всецело положиться и приказывать ему, будто собственному слуге…
Сразу из Круглого Дома ДозирЭ бросился к Идалу, но неожиданно встретил его в двухстах шагах от цитадели Вишневых. Эжин в сопровождении угрюмого Эртрута и нескольких вооруженных слуг — все верхом — возвращался из лагеря для ополченцев, что на Сиреневых холмах, и был необыкновенно возбужден. ДозирЭ узнал, что Идал вступил в Ополчение и теперь является предводителем отряда всадников из ста человек, которых обязался сам вооружить и содержать. ДозирЭ от удивления присвистнул…
Некоторое время спустя друзья сидели в одной из лучших грономфских кратемарий, и молодой человек поведал эжину о том, что случилось с «Неуязвимыми», и о новом своем поручении. Огорченный рассказом, Идал почти ничего не ел, несмотря на то, что до этого жаловался на сильный голод, и довольно часто протягивал руку за кубком.
— А что стало с Тафилусом? — наконец спросил он.
— Не знаю, я пытался что-то выведать, но безуспешно! — отвечал ДозирЭ.
— Что ж, я еду с тобой! — сказал наконец Идал тоном, отметающим любые возражения…
В Грономфе ДозирЭ провел еще пять дней. Потребовалось многое сделать, чтобы как следует подготовиться к предстоящему походу. Несколько раз он хотел выкроить время, чтобы навестить Андэль, но, увы, — бесконечные хлопоты и постоянное присутствие рядом людей Сюркуфа не позволили ему этого сделать.