Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)
Шрифт:
– Отличная идея! – обрадовался я. – Какой чудесный сувенир на память о нашем пребывании на Балканах! Я покажу эти фотографии моему редактору. Они пригодятся для оформления новой книги, которую я назову «Дело о болгарском кодексе».
– Как вам будет угодно, Уотсон, только вместе с фотоаппаратом не забудьте прихватить свой револьвер.
Последние слова, равно как и замечание по поводу опасности, которая угрожает жизни миссис Бэррингтон, стали для меня полной неожиданностью. Я и не думал, что все обстоит настолько серьезно. До сих пор происходящее представлялось мне скорее странным, даже невероятным, нежели рискованным.
Пока я осмысливал просьбу
– Я приготовил для вас еще одно важное задание. Нынче же ночью поезжайте в посольство и, даже если застанете сэра Пендерела Муна в постели, заставьте его подняться и отправить срочную телеграмму с оплаченным ответом директору мюзик-холла «Тиволи». Мне требуется выяснить одно обстоятельство.
– Какое? – полюбопытствовал я, откладывая в сторону свой цанговый карандаш.
– Кто был звездой программы этого мюзик-холла два года назад, в первой половине апреля?
На следующее утро посольство переправило нам в отель ответ директора мюзик-холла. Я поспешил с телеграммой к Холмсу. Он сидел в оконной нише, попыхивая большой сигарой, в красных турецких туфлях без задников и с загнутыми носами, которыми постояльцев снабжал отель. Обращенный спиной ко мне, он смотрел на кладбище за окном, надгробия которого представляли собой лежащие на земле плиты без крестов, стел или обелисков. Между ними сидели целые семьи, пришедшие навестить покойных. Многие принесли с собой клетки с птичками.
Не оборачиваясь, Холмс указал мне через плечо на кресло, а затем на столик, где лежали сигары в фольге.
– Угощайтесь, Уотсон. Это подарок принца, самого необычного государя во всем христианском мире. Не волнуйтесь, они не начинены взрывчаткой. И пожалуйста, налейте себе чая.
Холмс развернул стул, чтобы видеть меня.
– Судя по тому, что вы явились ко мне с утра пораньше, да еще в полной растерянности, я делаю вывод, что пришел ответ из Лондона.
– Да, Холмс. Вы хотели узнать, кто был звездой мюзик-холла «Тиволи» два года назад, в начале апреля. Но, хоть убейте, я не понимаю…
– Почему я заинтересовался мисс Вестой Тилли? [36]
– Да, почему, Холмс? – спросил я, изумленно глядя на него. – Как вы…
Холмс хохотнул и крутанулся на вертящемся стуле, явно довольный. Потом вскочил.
– Позже, Уотсон, позже! А теперь допивайте чай… Или лучше бросьте его. Пора ехать к миссис Бэррингтон. Мы близки к развязке.
Устроившись в экипаже, мой друг, судя по отрешенному взгляду, опять ушел с головой в свои мысли. Это случалось всякий раз, когда он напрягал все силы для раскрытия преступления. Очевидное для Холмса с его острым умом меня часто приводило в замешательство и ставило в тупик. Уже в который раз у меня возникло ощущение, что отнюдь не обычная холодная логика помогает ему разрешать загадки. Это был дар ясновидения, не упускающего ни одной детали. Со свойственным ему самомнением, Холмс любил говорить, что из всех гигантов прошлого, на чьих плечах он стоит [37] , особенно выделяет математика Урбена Леверье, который вычислил планету Нептун и ее размеры задолго до изобретения мощных телескопов, позволивших различить ее на ночном небе. Надо сказать, что на этот раз Холмс предоставил мне барахтаться в черных водах Стикса.
36
Веста Тилли – сценический псевдоним британской актрисы Матильды Эллис Паулс (1864–1952), часто исполнявшей мужские роли в комедиях и водевильных номерах.
37
Парафраз на высказывание Исаака Ньютона, содержащееся в письме к Роберту Гуку от 1676 года: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов».
Он по-прежнему противился моим требованиям истолковать все происходящее («Уотсон, вы обладаете талантом хранить молчание, сейчас самое время его обнаружить»), когда мы добрались до особняка Бэррингтонов.
Мой друг колотил в дверь, пока ее не отворила обеспокоенная экономка, долго смотревшая на нас в замочную скважину.
И вот мы снова оказались в знакомой гостиной. Я ждал появления хозяйки дома со смешанным чувством тревоги и раздражения, вызванного бесстрастной неразговорчивостью Холмса.
Миссис Бэррингтон появилась в белом кашемировом костюме, опоясанном на талии полоской кружева. Кивнув нам в знак приветствия, она указала на свой наряд:
– Как видите, я все еще надеюсь, что мой муж может вернуться в любой момент.
Впрочем, скорбное выражение ее лица доказывало обратное. За один день глаза этой женщины померкли от горя. Она упала в кресло, не отрывая от нас взгляда. Смутная улыбка появилась на ее губах. На лице проступило беспокойство, вызванное нашим неожиданным появлением. Под пристальным взглядом Холмса она явно занервничала.
– Как продвигается расследование? – спросила хозяйка дома, овладев собой, уселась поудобнее и продолжила: – Каковы ваши успехи, джентльмены? Узнали ли вы что-нибудь новое об исчезновении капитана Бэррингтона?
В ответ Холмс произнес сурово:
– Мы пришли сказать вам, миссис Бэррингтон, что лучше вообще не доверять, чем доверять наполовину. Вам следует быть с нами откровенной. Вы утаили от нас, что побывали в мюзик-холле «Тиволи» в начале апреля, и ввели в заблуждение, сказав, что ваши компаньоны отказались вас туда сопровождать. Теперь я знаю почему. Мой дорогой друг доктор Уотсон навел справки относительно того, кто блистал на подмостках этого мюзик-холла в то время.
Прекрасное лицо миссис Бэррингтон вспыхнуло, она разрыдалась.
– Холмс! – вскричал я, привстав со своего места. – Побойтесь Бога! – Тут я метнул в него суровый взгляд. – Своими обвинениями и упреками вы больно ранили миссис Бэррингтон!
Пребывая в полном замешательстве, я переводил взгляд с Холмса на нашу хозяйку. Прошло несколько минут, прежде чем к ней вернулось самообладание и Холмс попросил:
– Умоляю вас поведать нам все, что способно помочь в расследовании. Вы обязаны сказать всю правду. Только это послужит залогом вашей безопасности. Должен предупредить, что утаивание любых подробностей может стоить вам жизни.
При этих словах Холмса ее дыхание сделалось неровным, грудь высоко вздымалась. И вдруг из нее, как из прорвавшейся плотины, потоком хлынули подробности, которые объясняли все произошедшее.
– Итак, вам стала известна тайна капитана Бэррингтона, – вздохнула она, вытирая глаза.
– Как видите, моему другу удалось ее разгадать, – заключил я с грустью в голосе, – но он до сих пор держит меня в неведении. Может быть, вы будете более любезны и приоткроете завесу?
– Этой ночью вы побывали в усыпальнице Кобургов, не так ли? – спросила миссис Бэррингтон.