Шерстечесальщицы
Шрифт:
ШЕРСТЕЧЕСАЛЬЩИЦЫ
Краткое содержание мифа, лежащего в основе пьесы:
«Когда Дионис проходил через беотийский Орхомен, то Миниады, дочери орхоменского царя, не пожелали принять участие в его оргиях, остались за домашней работой в своем тереме и за это были им наказаны: сошли с ума и потом превратились в летучих мышей. Хор драмы —
М. Л. Гаспаров. «Фрагменты несохранившихся трагедий Эсхила».
Есть вариант мифа, в котором у Миния одна дочь.
ПРОЛОГ
Раб, Тиресий.
Раб
Страна спокойна: мирным, тихим омутом
здесь время разлилось, война далекая
не тронула, не потянулись юноши
за бранною добычей смерть выискивать.
Какая им корысть от здешних вольностей
к Аиду засылать посольство скорбное,
пиры оставить, вина, яства тонкие,
шакальей сытью стать, поживой ворона?
В пыли висят, в тени доспехи воинства,
флаг боевой не веет над равнинами.
Тиресий
Вы – сколько ни металась смерть по Греции,
войной воюя, – были в отдалении:
на Фивы не ходили семивратные,
на Трою струги черные не ладили.
Раб
Спокойный край наш, мирный край, родимый край.
Тиресий
Так не должно быть: нет нигде надежного
нам места на земле – болото топкое,
коварная трясина, строй дома на ней
высокие, красивые – повалятся,
накидывай ветвями гать – размоется.
Стояла Троя пышная, высокая –
и где она теперь? Песком засыпана:
на кораблях приплыло разорение.
Стояли прочно Фивы семивратные –
себя попрали: бой братоубийственный
судьбу решил, открыл ворота бедствию.
Короткой передышки меж несчастьями
на жизнь не растянуть, хотя не длинная
сучится нить слепой и нищей пряхою.
Раб
На наш век хватит – доживем, как начали,
сойдем под землю, долгими пресытившись
годами. Я так верю. Боги помочь мне.
Тиресий
Вас пол-Аида тех, кто долю прокляли,
надеявшись легко дожить до старости.
Смотреть спокойно, если тьма грядущая,
сменяется другою тьмой, – вот наша жизнь.
Раб
Стоит алтарь святой над вечной правдою,
мы молимся, а значит, боги слушают,
дым наших жертв угоден богу высшему –
не тронет, охранит, оставит жИвыми.
Мы толковали знаки, мы приметами
пренебрегать не смели – точно сходятся,
покой сулят, сулят благополучие.
Как сомневаться, если непреложное
нам знание дано и было б трусостью
постыдной, богохульной не довериться
и знамений ждать новых, переспрашивать.
Тиресий
Ни свет, ни тьма не развлекают зрение,
читающее знаки, судьбы, жребии,
читающее войн грядущих повести.
Теряются проклятья в поколениях,
идут дела неправые и правые,
девятый срок людской дано Тиресию
концы-начала связывать, толковнику
сопоставлять невнятных знаков истины –
а все не знаю сотой доли, тысячной,
стотысячной свершиться обреченного.
В виденьях ненадежных, пробегающих,
бывает, что-то есть, но чаще попусту
гадаю, жду – не всё в руках у Локсия:
сама собою смертных и бессмертных жизнь
течет, переливается, меняется.
Как на земле ничьей колосья сорные,
под ветром гнемся, под дождем купаемся,
никто нам не поможет к сроку вырасти
серпу на радость острому, каленому.
Раб
Мне странно слушать: "От богов нет помощи,
наедине с неведомым оставлены,
мы бьемся, мы страдаем, мы, бессонные,
не видим вещих снов, и нет нам помощи!"
Но я-то знаю, вижу очевидное
и ложь твою в ничто я ставлю глупую;
молю, чтоб не услышали бессмертные
пронзительный твой голос, за себя боюсь.
Тиресий
По слухам, новый бог идет в Беотию,
лукавый и неверный, услаждающий
несчастных и счастливых общей чашею,
другим богам чужой в своем безумии,
бог чистых, бог нечистых, бог забвения.
Единственный, кто знает средство верное
от бед земных, от смерти. Это страшный бог.
Раб
Не ты ли этот бог? Мы что-то слышали,
да не от греков – от прохожих варваров
про бога: ими чтится не по-эллински
лукавый демон, средь богов незнаемый;
за ним моленья дикие, нестройные
несутся над землей, как жуткий волчий вой.
Мне стыдно говорить, но наши женщины
прослышали, узнали, позабыли честь,
раденья учинили, хор поставили
заступнику незнаемому, лютому.
Все новое – соблазн для женщин ветреных,
что платьице, что вера. Вот они идут
нестройною толпой, пьяны и радостны.ПАРОД
На орхестру выходит хор.