Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник)
Шрифт:
Подробно проанализировав повесть «Черная гора» Ниро Вульфа, Малькольм сдал тетрадь, вернулся домой и занялся созерцанием собственных босых ног.
Спустя два дня его пригласили в кабинет преподавателя испанской литературы. К удивлению Малькольма, вместо порки по результатам экзамена его спросили, правда ли его интересуют «загадочные убийства». Рональд удивился, но честно ответил, что чтение таких книг помогало ему сохранить в колледже подобие здравого рассудка. В ответ профессор с улыбкой поинтересовался, не хотелось бы ему «сохранять здравый рассудок за деньги?» Само собой, Малькольм ответил, что да, хотелось бы. Профессор снял телефонную трубку, и в тот же день Малькольм уже проходил собеседование
Собственно, в том, что профессора, деканы и прочий преподавательский состав колледжей выступали в качестве вербовщиков ЦРУ, не было ничего странного. Например, в начале 1950-х преподаватель Йельского университета завербовал студента, позже пойманного при попытке проникнуть в коммунистический Китай.
Спустя еще два месяца Малькольм получил «ограниченный доступ», каким обладает 17 процентов сотрудников ЦРУ. После краткого обучения он поднялся по чугунным ступеням на крыльцо Американского литературно-исторического общества навстречу миссис Расселл, доктору Лаппе и работе самого что ни на есть настоящего агента разведки.
Малькольм посмотрел на стену и вздохнул. Стена являлась полем битвы, на которой он одержал победу над доктором Лаппе. На третий же день своей работы Рональд явился без галстука и пиджака. Неделю он пропускал осторожные намеки мимо ушей, а потом доктор Лаппе пригласил его побеседовать об этикете. Славный доктор согласился, что бюрократический подход несколько сковывает человека, но все же настаивал на том, что желающий запустить в офис чуть больше света должен найти для этого более традиционный способ, нежели «легкомысленный» наряд. Малькольм промолчал, но на следующий день пришел на работу раньше, одетый, как положено, в костюм с галстуком и с большой коробкой в руках. К моменту, когда в десять часов Уолтер доложил об этом доктору Лаппе, Малькольм почти докрасил одну из стен своего кабинета в красный, как пожарная машина, цвет. Доктор Лаппе потрясенно молчал, а Рональд с невинным видом объяснил, что таков новейший способ запустить в кабинет немного света. Когда же в кабинет просочилось двое других аналитиков, высказавших свое одобрение увиденному, славный доктор негромко заметил, что, возможно, Малькольму стоило бы позволить больше света личности, нежели недвижимости. Молодой человек искренне согласился. Банка красной краски, кисти и валик перекочевали в кладовку на третьем этаже, а пиджак и галстук Малькольма снова исчезли. Доктор Лаппе предпочел индивидуальный бунт коллективному, тем более угрожавшему собственности правительства.
Малькольм ностальгически вздохнул и вернулся к описанию классического метода Джона Диксона Карра по созданию «закрытых» ситуаций.
Хейдиггер тем временем суетился не покладая рук. Он последовал совету Малькольма насчет доктора Лаппе, но страх не позволил ему скрыть ошибку от Конторы. Если они поймали его в сортире, значит, безопасных для него мест просто не существует. Еще он понимал, что, если ему удастся удачно исправить недоработку или хотя бы продемонстрировать свою способность ответственно распознавать и оценивать проблемы, его шансы вернуть себе благосклонность начальства заметно повысятся. Вот так и вышло, что амбиции и паранойя (в любом случае неважное сочетание) заставили Ричарда Хейдиггера совершить фатальную ошибку.
Он написал короткую докладную главе вышестоящего семнадцатого отдела. В старательно подобранных, выверенных, но все же не позволяющих усомниться в их содержании выражениях он описал то, что сказал Малькольму. Обыкновенно все докладные проходили через руки доктора Лаппе, однако из этого правила имелись и исключения. Воспользуйся Хейдиггер заведенным порядком, все бы обошлось, поскольку доктор Лаппе знал, какую информацию можно,
Дважды в день – утром и вечером – два автомобиля с вооруженными сотрудниками привозили и увозили внутреннюю корреспонденцию всех размещенных в Вашингтоне подразделений ЦРУ. Документы отвозили в расположенный в восьми милях от столицы Лэнгли, где происходила их сортировка. Докладная Рича попала в вечернюю почту.
И тут с ней произошло нечто странное и непривычное. В отличие от всех других бумаг, докладная исчезла из предназначенного для сортировки помещения и появилась на столе у человека с простуженным голосом в просторном, расположенном в восточном крыле комплекса кабинете. Человек перечитал ее дважды, один раз наскоро, второй – очень и очень внимательно. Дочитав, он встал, вышел из кабинета и распорядился, чтобы все досье, относившиеся к Обществу, исчезли на некоторое время из вашингтонского офиса. Вернувшись в кабинет, он договорился по телефону о встрече на популярной художественной выставке. Затем, сказавшись больным, ушел с работы и сел на автобус, идущий в город. Примерно через час он оживленно беседовал с джентльменом представительной внешности, напоминавшим банкира. Разговаривали они на ходу, прогуливаясь по Пенсильвания-авеню.
Тем же вечером представительный джентльмен имел встречу с еще одним мужчиной – на этот раз в «Клайде», шумном джорджтаунском баре, куда захаживала публика с Капитолийского холма. Эти двое тоже погуляли по улицам, время от времени останавливаясь, чтобы вглядеться в свои отражения в витринах магазинов. Второй мужчина тоже обладал запоминающейся внешностью, но что-то в его глазах давало право считать, что он определенно не банкир. Первый говорил, второй внимательно слушал.
– Боюсь, у нас возникла небольшая проблема.
– Правда?
– Да. Сегодня Уэзерби перехватил вот это. – Он протянул второму мужчине докладную Хейдиггера. Тому хватило одного прочтения.
– Я понял, что вы имеете в виду.
– Я не сомневался, что вы поймете. Нам необходимо позаботиться об этом, и незамедлительно.
– Я прослежу за этим.
– Разумеется.
– Вы понимаете, что помимо данного затруднения могут возникнуть и другие? – спросил второй мужчина, помахав в воздухе докладной Хейдиггера. – И что с ними тоже, возможно, придется разобраться?
– Да. Разумеется, это прискорбно, но необходимо.
Второй мужчина кивнул в ожидании продолжения.
– Мы должны быть уверены, стопроцентно уверены, что эти сложности будут решены.
Второй мужчина снова кивнул и промолчал.
– Имеется еще один фактор. Время. Оно имеет решающее значение. Делайте все, что необходимо, чтобы учесть этот фактор.
Второй мужчина подумал, прежде чем ответить.
– Максимальная скорость может требовать… хлопотных и не слишком чистых мер.
Первый мужчина передал ему папку с «пропавшими» документами.
– Делайте все, что считаете необходимым, – произнес он.
После этого двое, попрощавшись кивками, разошлись. Первый прошел четыре квартала, свернул за угол и только там взял такси. Он испытывал облегчение от того, что встреча завершилась. Второй постоял, глядя ему вслед, потом внимательно огляделся по сторонам, вернулся в бар и подошел к телефону.
В 3:15 следующего утра в дверь Хейдиггера постучали и представились полицейскими. Распахнув ее, он обнаружил перед собой двух улыбавшихся ему мужчин в штатском. Один был очень высоким и болезненно худым. Второй обладал запоминающейся внешностью, но, заглянув ему в глаза, вы решили бы, что он определенно не банкир.