Шесть лет
Шрифт:
У женщины за столом была причёска-улей, которую я видел в последний раз у жены сенатора где-то в году 1964. Её улыбка была настолько безжизненной и деревянной, что по ней можно было постучать наудачу.
– Чем могу помочь?
Я улыбнулся и развёл руками. Я где-то читал, что если развести руками, то ваш вид становится более открытым и дружелюбным, вам больше доверяют, в то время, как сложенные руки делают вас закрытым. Не знаю, правда ли это. Но было больше похоже на то, что я собираюсь схватить кого-нибудь и утащить прочь.
–
– Она ожидает вас?
– спросил Улей.
– Нет, не думаю. Я просто был по соседству.
Казалось, она сомневалась. Я не винил её. Вряд ли многие случайно оказываются по соседству с пансионатом.
– Не возражаете зарегистрироваться?
– Вовсе нет.
Она выудила огромную гостевую книгу, похожую на те, что используют на свадьбах, похоронах и в отелях в старых кино, протянула её мне вместе с большим гусиным пером. Я написал своё имя. Женщина убрала гостевую книгу.
– Мистер Фишер, - медленно прочитала она моё имя, подняла глаза и моргнула.
– Можно спросить, откуда вы знаете мисс Эйвери?
– Я знаю её дочь Натали. Посему подумал, что было бы мило навестить её.
– Уверена, что Сильвия оценит, - Улей жестом показала налево.
– Наша гостиная удобна и привлекательна. Вы не возражаете провести встречу там?
Привлекательна?
– Конечно, - сказал я.
Улей встал.
– Я скоро вернусь. Чувствуйте себя, как дома.
Я пошёл в удобную, "привлекательную" гостиную. И понял в чём дело. Улей хотела, чтобы встреча прошла в людном месте, на случай если я не был честен. В этом есть смысл. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Диваны были довольно милыми с цветочным рисунком, и всё же они выглядели какими-то некомфортными. Здесь всё было каким-то некомфортным. Весь дом был смоделирован таким образом, чтобы выглядеть идеальным, чтобы подчеркнуть положительные стороны, но запах антисептика, промышленных моющих средств и, да, не побоюсь сказать, пожилых людей, был очевиден. Я остался стоять. В углу примостилась старушка с ходунками и в драном халате. Она, бешено жестикулируя, разговаривала со стеной.
Мой новый одноразовый телефон начал звонить. Я посмотрел на определитель номера, но единственный человек, которому я давал этот номер, была миссис Динсмор. В комнате был знак, оповещающий, что использование телефонов запрещено, но я и так сейчас хожу по лезвию ножа. Посему я зашёл за угол, отвернулся к стене, а-ля старушка с ходунками, и сказал шёпотом:
– Алло?
– Личное дело Арчера Майнора у меня, - сказала миссис Динсмор.
– Отправить вам его на почту?
– Было бы замечательно. А оно сейчас перед вами?
– Да.
– Там нет ничего странного?
– Я ещё не смотрела. Что именно в нём может быть странного?
Я задумался.
– Какая-нибудь связь между жертвами двух убийств. Может быть, они жили в одном общежитии? Посещали одни занятия?
– Это просто. Нет. Арчер Майнор выпустился
Пока я вычислял в голове, что ещё может быть, холодная рука сжала моё сердце.
Миссис Динсмор сказала:
– Вы всё ещё там?
Я сглотнул.
– Арчер Майнор был на кампусе, когда профессор Клейнер сбежал?
Короткая пауза. Затем миссис Динсмор произнесла далёким голосом:
– Думаю, он был на первом или втором курсе.
– Вы не могли бы посмотреть...
– Уже смотрю.
Я услышал, как переворачиваются страницы личного дела. Я оглянулся назад. Старушка с ходунками и в рваном халате подмигнула мне с намёком. Я подмигнул ей в ответ. А почему нет?
Миссис Динсмор сказала:
– Джейк?
Она опять назвала меня по имени.
– Да?
– Арчер Майнор посещал курс профессора Клейнера, который назывался "Гражданство и плюрализм". Согласно записям, он получил оценку "А".
Улей вернулся, толкая впереди себя инвалидное кресло с матерью Натали. Я узнал Сильвию Эйвери, поскольку видел её шесть лет назад на свадьбе. Годы не щадили её и до этого, и судя по тому, что я видел теперь, ничего не изменилось.
Всё ещё держа телефон у уха, я спросил миссис Динсмор:
– Когда?
– Что когда?
– Когда Арчер Майнор посещал этот курс?
– Давайте посмотрим, - миссис Динсмор ахнула, но я уже знал ответ.
– Это был тот семестр, когда профессор Клейнер исчез.
Я кивнул сам себе. Следовательно, оценка "А", которую все получили в том семестре.
Мои мысли, так или иначе, возвращались к воскресенью. Я поблагодарил миссис Динсмор и отключился, когда Улей подкатила ко мне Сильвию Эйвери. Я надеялся, что мы побудем наедине, а Улей подождёт в сторонке. Я прочистил горло.
– Мисс Эйвери, возможно, вы меня не помните...
– Свадьба Натали, - сказала, она без колебаний.
– Ты тот депрессивный парень, которого она бросила.
Я посмотрел на Улей. Улей положила руки на плечи Сильвии Эйвери.
– Всё хорошо, Сильвия?
– Конечно же, хорошо, - огрызнулась она.
– Уходи, оставь нас наедине.
Её деревянную улыбку нельзя было назвать очень милой, но с другой стороны дерево оно и есть дерево. Улей вернулась к столу. Она напоследок одарила нас взглядом, который словно говорил: "Может быть, я и не сижу рядом с вами, но я буду наблюдать".
– Ты слишком высокий, - сказала Сильвия Эйвери.
– Извините.
– Не извиняйся. А просто сядь, чёрт возьми, пока я не потянула шею.
– О, извините.
– Опять ты со своими извинениями. Садись, садись.
Я сел на диван. Она некоторое время изучающе смотрела на меня, а потом сказала:
– Что тебе нужно?
Сильвия Эйвери, казалась маленькой и иссохшей в своём инвалидном кресле, но опять же, кто в нём бы выглядел большим и сильным? Я ответил ей вопросом на вопрос.