Шестая организация
Шрифт:
Ни Лин, ни Макса я там уже не нашел. Вместо них за рабочим столом сидел хмурый Грай, уставившийся на экран ноутбука и изредка прихлебывающий что-то из огромной кружки. На мое появление он отреагировал, отставив кружку и флегматично кивнув на соседний стул, и пару раз дернул резинку на запястье, не отрывая взгляда от экрана.
Технарь пожаловался, что врач оставила его здесь в рамках проходящего тестирования, наблюдать за пациенткой при помощи камеры, установленной в закрытой палате. Девушка лежала на койке, по-прежнему не подавая
– Ты что-нибудь в этом понимаешь?
– спросил я, кивнув на окошки программ, занимающие половину экрана.
– Мозговая активность, пульс... еще что-то... не знаю, что где, но должен сработать звуковой сигнал при каком-либо нарушении, - Грай поднял руку, предвосхищая следующую фразу, - Лин заверила, что ничего сложного здесь нет.
– Он посмотрел на меня и добавил: - Мне все равно сегодня запрещено спать. Я же сказал, тестирование!
У него была замечательная особенность предвидеть реакцию собеседника и отвратительная привычка тут же отвечать на непроизнесенный вопрос. Фактически, он мог разговаривать за двоих. Из принципа я не стал спрашивать о сути тестирования, и Грай незамедлительно меня просветил.
– Новый препарат, - он повертел в руках кружку.
– По идее, надобность во сне отпадает на три-четыре дня, и при этом не должна понижаться работоспособность, как при бессоннице. Химики не спят всем составом, но для чистоты эксперимента понадобилось хотя бы десять человек, и я согласился... На самом деле...
– Грай, а какая завтра будет погода?
– перебил я. Парень замолк, непонимающе нахмурившись.
– Ага, сбой системы!
– обрадовался я.
– И что? Побочные эффекты ожидаются? Я слышал, при бессоннице может развиться шизофрения.
– Завтра к вечеру будет ясно, - усмехнулся технарь, потирая запястье.
– Но я под наблюдением и не планирую продолжать эксперимент долго.
– Самое сложное - найти какое-нибудь дело на восемь часов, - авторитетно заявил я.
– Не то слово, - вздохнул технарь.
– Благо, на сегодня меня озадачили...
Я взглянул на экран.
– Как собираетесь выяснять, что с ней? Мне показалось, она явно не в себе.
– Ты знаешь, - Грай вздохнул, - ее организм действительно был очень слаб, но Лин ввела какие-то витаминизированные растворы и утверждает, что сейчас все в норме. Только вот амнезия...
– Это и так было понятно, - поморщился я.
– Раз она даже имени своего не знает. Так что будете делать?
– Ждать, пока она проснется, и говорить с Моэмом, - пожал плечами Грай.
– Пусть применяет гипноз...
Вопрос о том, как девушка попала в вампирский квартал незамеченной, оставался открытым, как и причины, по которым она взялась убивать вампиров, и раз Грай не торопился рассказывать, значит, никаких догадок у специалистов не появилось.
Грай молчал, раскачиваясь на стуле, и казался абсолютно умиротворенным, если бы не руки.
– Зачем ты это делаешь?
– не выдержал
– Такая нервная работа, или бросаешь курить?
– Бросал, с тех пор и привык. Оказалось, полезно... Знаешь о методиках быстрого чтения?
– спросил техник. Конечно, я не знал, а он продолжил и без моего ответа.
– Там рекомендуют стучать по столешнице, читая текст, и проговаривать фразы под определенный ритм. А столешницы или еще какой поверхности под рукой может и не быть.
– Поэтому ты решил добиться незаживающей ссадины на собственном запястье, я понял. И ты молчишь.
– Я под этот ритм думаю.
Грай не уловил сарказма. Дурная, на мой взгляд, привычка стала частью его жизни, боль он уже почти не чувствовал, а во время дерганья прокручивал в уме различную информацию, решал уравнения и читал стихи.
– А как ты проводишь время по ночам?
– поинтересовался техник.
– В последнее время читаю, - я пожал плечами.
– До того как-то все времени не находил... Фильмы смотрю... Сейчас, наверное, стану в тренажерке пропадать...
– Читаешь?..
– Грай задумчиво почесал лоб.
– А вот... с языками знаком?
– То есть?
– не понял я.
– Если надо, со всеми объяснюсь...
В пределах одного лишь Восточного союза насчитывается около полусотни диалектов, впрочем, не слишком сильно отличающихся друг от друга. Подобная ситуация обстоит и в Южном союзе, и в Западном, но, в принципе, понять иностранцев не составляет особого труда - различия языков состоят не столько в лексике, сколько в произношении, под которое выделяют огромное количество времени в любой школьной программе. Сложнее всего дело обстоит с союзом Океания, но, главным образом, из-за специфических морских терминов, употребляемых жителями островов.
– По языку в школе была десятка?
– поинтересовался Грай.
– Просто мне-то никогда выше трех баллов не ставили.
– Десятка, даже в состязаниях участвовал, - кивнул я.
– Тогда смотри, - Грай прикинул что-то в уме.
– Лин все равно собиралась про это рассказать, только утром...
Он выдвинул ящик стола и достал оттуда маленький пластиковый контейнер. Внутри емкости оказалось приспособление, напоминающее миниатюрную карту памяти, только более сложной конструкции.
– Переводчик?
– узнал я.
– Ага, - кивнул Грай.
– Имплант-переводчик, специально для таких, как я, неспособных улавливать разницу в произношениях...
Такими вещами частенько пользуются люди, которым по работе необходимо часто общаться с представителями других союзов, и не на уровне "хоть как бы понять", а точно, четко и ясно, и вдобавок, помнить о правильных интонациях, дабы не показаться невежливым. Фактически имплант-переводчики - это библиотеки словарей, встроенных в мозг, а об операциях и технических подробностях я знаю только то, что весь процесс вживления устройства стоит очень дорого.