Шестая плоскость

Киселева Дафна

Мне после операции пришлось стать другом целой роте компрессоров и ежемесячно отстегивать им долю с прибыли за их ответную 'дружбу'. Плюс - оказывать различные услуги. Иначе меня бы моментально сдали агрегаторам. А ты, если не сможешь спрятаться или откупиться, отправишься в Оранжерею. Тебе прижгут мозговые рецепторы и навсегда превратят в овоща. В лучшем случае у тебя в запасе круга три. В худшем - они заметят, что ты ничего не покупаешь и не смотришь фильмов по рекомендациям скрепки гораздо раньше и тогда...

– Меня заберут

в теплицу, поджарят мозги и стерилизуют, чтобы я не могла залететь от какого-нибудь надсмотрщика, спасибо, я в курсе, - закончила за него Атви.

Ближе к ночи она отыскала под диваном покрытую пылью веков неяль и села с ней в кресло-качели. Она перебирала струны и тихо напевала гипнотизирующую мелодию, а Йорн и Кут заворожено смотрели этот спектакль.

– Где ты ее откопал, бонч?
– спросил один из близнецов.

– Не твоего ума дело, - процедил Баром. Он поймал себя на том, что его раздражало их повышенное внимание к ее персоне. Причины это явления были одна другой краше, и он предпочел их не анализировать.

С этого дня запасы алкоголя и нейродевайсов Барома начали быстро истощаться. В качестве развлечений эти вещи его не прельщали с тех пор, как он начал делать на них бизнес. Но у Атви начались сильные боли. Заглушить их могли только игрушки и граппа. Колоть ей анестетик он не решался: организм со скрепкой быстро вырабатывает иммунитет к подобным веществам и начинает их блокировать. К операции ей бы потребовалась смертельная доза.

Они уже неделю ждали посыльного с профессиональными инструментами, что канцы используют при имплантации скрепок. Баром напряг свои связи и выкупил новые манипуляторы для своего хирургического стола.

– Крайний раз я делал эту операцию круга два назад, - выдумал он объяснение для девчонки.
– С тех пор прогресс шагнул вперед, и мы этим воспользуемся. Чтобы не кромсать твою глупую голову дорежимным скальпелем...

Баром не стал пугать ее подозрениями о том, что она прожила со скрепкой почти всю жизнь. О том, что ему предстояло вырезать из ее головы архаического электромонстра. О том, что недавняя операция было лишь плановым обновлением. И судя по опухоли, что росла за ее ухом - неудачным.

– И каков процент успеха?
– уточнила Атви, - мне уже начинать писать завещание?

– Обычное удаление я делал раз двадцать. И всякий раз вероятность летального исхода была между тремя и пятью процентами, но в твоем запущенном случае...

– Я умру, да?

– Нет, не умрешь.

– Ты присмотришь за мной?

– Сама за собой присмотришь, - отвечал Баром и проклинал все на свете за то, что ввязался в эту историю.
– Если до поры не спалишь себе мозги нейроигрушками.

Ее пальцы уже обуглились от колец, глаза бегали, во сне она кричала. Чтобы отвлечь ее от болей, он стал понемногу учить ее обращаться с аппаратурой в лаборатории. Они проводили дни на мансарде, где раскручивали девайсы на максимальные мощности, добавляли авторские патчи на легальную электронику, а особенно удачные модели определяли в магазин.

Через неделю ремонт в Клубе был закончен, Баром нашел нового смотрящего.

– Как ты додумался до изобретения такой должности?
– поинтересовалась тогда Атви. Она поминутно доставала его различными вопросами о том, как он перестроил заброшенный элеватор в высокотехнологичное жилище или как открыл свое дело. На сей раз, он решил ответить:

– В городе нейробизнес держат несколько бравых ребят, но только в моем Клубе можно поймать действительно мощные игрушки. Только я делаю с электроникой такое, что остальным и не снилось. А в каждом эксперименте есть доля риска... После парочки казусов, я нанял тестировщика. Он проверял товар на глазах клиента, показывал, что тот безопасен, впаривал дополнительные услуги. А потом это стало фишкой заведения. Смотрящие слушали душеизлияния гостей, в том числе из агрегаторских шестерок, делились со мной информацией...

– Агрегаторы знают, чем ты занимаешься?
– изумилась Атви, - почему же тебя до сих пор не закрыли?

– Мой бизнес на восемьдесят процентов легален, а остальные двадцать - в надежных руках.

– Это с учетом операций по извлечению скрепок?

– Никаких операций нет, и ты о них ничего не знаешь, - отрезал он, посмотрев на нее как на слабоумную.

***

Несколько дней спустя комплект инструментов доставили к порогу элеватора. Баром приказал близнецам выставить охрану по границе пустыря. В такую пору любой незваный визитер мог стать причиной его бессрочной ссылки в Оранжерею. А превращение в овоща не входило в его амбициозные планы. Он поднялся в лабораторию, где уже ждала Атви.

Она сидела на столе и болтала ногами.

– Во время вживления мне велели полностью раздеться, но мы ведь обойдемся без этого, правда?

Баром молча устанавливал аппаратуру. Наконец смысл ее слов добрался сквозь пелену, в которой он упорно не признавал тревогу.

– Хочешь - раздевайся. Запрещать не стану. Могу включить подходящую музыку и приглушить свет.

Она пропустила эту сомнительную остроту мимо ушей:

– Просто скажи, что у тебя все под контролем. Мне не по себе...

– У меня всегда все под контролем, - заявил он.
– Но если ты передумала - выход там.