Шестерня
Шрифт:
Вильнув последний раз, тропа выпрямилась. Закончился и спуск. Не смотря на озабоченность разговором, парни вздохнули с облегченьем. Двигаться, с риском свернуть шею на очередном повороте, надоело, и ровная, почти без уклона, поверхность воспринималась, как благодать Прародителя. Если бы не рассыпанные тут и там крутобокие булыжники, при невнимательном шаге злорадно бьющие по ногам, было бы и вовсе хорошо.
Первый огонек появился неожиданно, еще мгновенье назад вокруг властвовала тьма, и вот уже совсем рядом, выпрыгнув из-за здоровенного валуна, переливается желтоватое пламя, заточенное в полупрозрачную сферу, установленную на корявой треноге. Защищаясь от света, парни вскинули руки к глазам, а когда проморгались, застыли в изумлении. Вокруг треноги расселись пещерники, волосы всклокочены, одежда потрепана и грязна. Лица одинаково измучены и покрыты толстым слоем пыли. То один, то другой вскидывает глаза на прибывших, оглядывает мельком, но тут же теряет интерес, вновь роняет.
Шестерня присел рядом, о чем-то негромко говорит с ближайшим мужиком. Голосов не различить, видно лишь как жестикулирует мастер. Наконец мужик махнул рукой, указывая куда-то в сторону рассыпанных впереди огней, Шестерня кивнул, поднялся. Вернувшись быстрым шагом, бросил:
– Двигаемся дальше.
Парни засеменили следом, вывернув шеи и глядя назад, пока сгрудившиеся у огня фигуры не растворились в тьме.
– Кто это?
– прошептал Бегунец чуть слышно.
– Что они делают?
– Мастеровые, - ответил Шестерня сдержанно.
– Отдыхают.
Уловив в голосе мастера непривычные нотки, Зубило произнес:
– Что-то не шибко они веселые, эти мастеровые.
– Не лучшее положение для веселья, - ответил Шестерня лаконично.
– А какое у них положение?
– поинтересовался Бегунец. Не дождавшись ответа, повторил: - Что за положение такое?
– Не хорошее у них положение, - произнес Шестерня отстраненно, - удручающее. Но мы постараемся избежать...
Чего именно собирался избежать мастер, спутники так и не услышали, потому что из тьмы вдруг вынырнули четверо вершинников. Зубило уже открыл рот для вопроса, но перед глазами угрожающе блеснул кончик копья, и он прикусил язык. Зато Шестерня совершенно неожиданно всплеснул руками, произнес раздраженно:
– Наконец-то спохватились. Я уж собирался уйти. Ведите к управляющему, да поживее. Мое время дорого стоит.
Один из подземников, высокий плечистый воин, прищурился, сказал растягивая слова:
– К управляющему? Здесь нет никакого управляющего.
Копья разом выдвинулись вперед, уперлись в бока, так что Бегунец испуганно ойкнул, а Зубило с ненавистью скрипнул зубами. Не меняя выражения лица, Шестерня брезгливо отвел от груди острие, взглянув собеседнику в глаза, отчеканил:
– Меня не интересует ваша внутренняя иерархия. Я пришел заниматься делом. Насколько можно назвать делом это все, - он картинно повел рукой вокруг, отчего воины мгновенно напряглись, а кончик копья тут же вернулся, уткнувшись прямо в подбородок. Подчеркнуто не обращая внимания на приставленное к шее оружие, продолжил едко: - Говорили, что затеявшие это грандиозное строительство дорожат временем, но... похоже, слухи несколько преувеличены. Если не сказать лживы. Работа, что я наблюдаю вокруг, займет еще очень и очень много времени, если вообще когда-нибудь будет закончена.
Лицо воина приняло озадаченное выражение. Он несколько мгновений наблюдал, как Шестерня с подчеркнутым интересом рассматривает камни под ногами, замедленно произнес:
– Ладно, пойдем. Но упаси тебя демоны тронуть оружие. Тебя и твоих спутников.
Шестерня пожал плечами, фыркнул:
– За оружие держаться - дело ваше. Мое дело - молот да мастерок.
Воин не ответил, сделав знак остальным, развернулся, зашагал вперед. Тотчас двинулся и Шестерня. Опешив от происходящего, парни замялись, но суровые взгляды воинов не располагали к промедлению, и вскоре они уже шли рядом с мастером, то и дело бросая умоляющие взгляды, в страстном желании получить хотя бы малейший намек, чтобы понять - что нужно делать. Однако, Шестерня внимания на спутников не обращал, поглядывал вокруг, бросал взгляды то в одну, то в другую сторону, поворачивая голову с явной ленцой, однако мелькающие в глазах искры и едва заметная дрожь в руках, свидетельство неподдельного интереса, много бы сказали внимательному взгляду.
Помощники еще некоторое время смотрели на мастера, но вскоре отвлеклись, сами завертели головами, и, если бы не идущие вровень суровые подземники, давно бы остановились, пораженные открывшимся зрелищем. Повсюду, куда ни кинь взгляд, сияют горстки блистающей пыли, где заключенные в сферу, где и вовсе наспех насыпанные в углублениях в камне, сияют, проедая плоть тьмы сверкающими лакунами. У границ света ворочаются размытые тени, то пропадая, то выходя на свет, ненадолго обращаются в пещерников, но тут же колеблются, плывут, так что уже и не разобрать, действительно ли во мраке копошатся соплеменники, или это жуткие сумрачные демоны, поднявшиеся из глубин привлеченные светом.
Привычной тишины как не бывало. Отовсюду доносятся звуки: гулкие тяжелые удары, дробный шорох, скрежет и скрип. Если вслушаться, можно различить и отголоски слов, тихих, едва различимых за прочими шумами. Вот кто-то охнул, болезненно и жалобно, где-то протяжно закричали. Грохнуло так, что содрогнулась земля, и вновь лишь слабый шепот, словно неподалеку во тьме, скрытые от глаз, жалуются и стенают духи умерших предков.
Впереди замаячила груда камней. Провожатый сделал знак остановиться, сам же шагнул в сторону и... исчез. Зубило сморгнул, прищурился, пытаясь понять, куда делся подземник. Взгляд пробежался по камням, ухватил чуть в стороне зев провала. Похоже, подземник ушел именно туда. Если вглядеться пристальнее, можно заметить пробившийся из глубины слабый блик. Да и составляющие груду камни, если подумать, навалены не абы как, а уложены друг на друга. Не груда - дом. Сложенный наспех, без особых притязаний на красоту и надежность, но дом.
Зашуршали камушки, уже знакомый подземник вновь появился рядом, однако, появился не один. Сопровождающий, такой же подземник, только, в отличие от четверки конвойных, закованных в латы, без единого намека на оружие и броню. Простой хитон, полностью скрывает фигуру, лишь кисти рук, да лицо доступны взгляду. Оглядев незнакомца, Шестерня закусил губу. Он уже видал таких: в хитонах, с отрешенным лицом и холодным тяжелым взглядом. Маги, или, по-другому - волхвы. Сумевшие обуздать и повелевающие невидимыми стихиями, отчего, как правило далекие от обычных, понятных простым людям нужд, преисполненные высокомерия и спеси. Тяжелые сподвижники, невыносимые собеседники, и вместе с тем... неплохие заказчики.
В памяти разом всплыли многочисленные россказни о магах, что годами ищут тайные знания, не в силах преодолеть безудержное влечение к неизвестному. За полуистлевший свиток, или кусок древности готовые отдать несметные сокровища, потому как, по их мнению, золото и драгоценные камни ничто по сравнению с истинным сокровищем - знаниями.
Губы невольно разошлись в пренебрежительной усмешке. Замшелые свитки, иссохшие фолианты... Ничего не скажешь, вот уж сокровища так сокровища. Таким добром даже не подтереться толком, не то что... Хотя, если приглядеться, на пальцах заметны перстни, тускло поблескивают крупные камни. Да и на шее, не до конца закрытое воротом, выглядывает ожерелье. Не такой уж бессребреник этот чародей.
– Значит, ты пришел сюда поработать?
– надтреснуто проскрипел маг.
Смахнув с лица ухмылку, Шестерня в миг стал серьезен, педантично поправил:
– Заработать. Так будет правильнее.
Не выказав изумления, подземник произнес:
– Хороший мотив. Правда, здесь все больше не за барыш работают...
– Имеешь в виду подневольных?
– Шестерня вопросительно вздернул бровь.
– Так я с помощниками не из их числа.
– Некоторые вещи случаются на удивление быстро и... неожиданно, - усмехнулся чародей.
– Сейчас ты свободен, а мгновение спустя - нет.