Шестерня
Шрифт:
– А вот и еще одна!
– голос Бегунца прозвенел колокольчиком, вырывая из грез.
– Смотрите.
Шестерня скосил глаза. У стены невзрачный комок. Если не приглядываться, глаз с трудом отличит промокшую, потемневшую ткань от россыпи камней вокруг. Зубило сказал серьезно:
– Один раз можно списать на случайность. Но два...
– Может, повернем, пока не поздно? Не спроста тут разбросаны эти кровавые клочки, - прошептал Бегунец с опаской.
– И куда пойдем, к тварям? Они там как раз с хозяином закончили, только нас и ждут, - отозвался Шестерня едко.
– Не обязательно настолько назад, - произнес Бегунец в раздумье.
– Можно свернуть в один из многочисленных тоннелей, пройтись... Куда-нибудь да выйдем.
Шестерня вздохнул, сказал устало:
– Куда мы в итоге выйдем, так это сюда. Нет там проходимых мест, хоть все трещины излазь. Тупики везде.
– Думаю, можно продолжать путь. Нужно лишь быть осторожнее, пореже говорить, почаще слушать. Ведь лоскутья - явное предупреждение. А кто предупрежден - тот вооружен, - произнес Зубило рассудительно.
– Пройдем еще немного, вполне возможно увидим, кто разбрасывается одеждой, а заодно и узнаем - зачем.
Шестерня лишь пожал плечами, зашагал вперед, как и прежде, спокойный и погруженный в мысли. Грязные лоскуты не заинтересовали совершенно. Если не спутники, то и внимания бы не обратил на подобную мелочь. Подумаешь, кровавый комок. Воистину, великая находка.
Воздух неуловимо изменился, повлажнел, насытился новыми запахами. Шестерня раз за разом принюхивался, однако делиться открытием не спешил. Пахнет и ладно, что с того? Вот когда появится нечто посущественнее, зримое и исполненное формы, тогда можно и поговорить.
Запах насытился, стал гуще, сильнее. Поворот, еще один. Проход кончился внезапно. От неожиданности Шестерня остановился настолько резко, что Бегунец едва не влетел в спину, обиженно пискнул, однако, в следующий момент уже стоял рядом, с любопытством осматриваясь. Мгновеньем позже рядом возник Зубило, застыл, обводя взглядом пространство.
Стены раздались в стороны, исчезли из вида. Исчез и свод, вздыбился настолько круто, так что над головой еще виднеется узкая полоска камня, но, чуть дальше, уже кромешная тьма. Но удивительнее всего пространство впереди и к низу. Во мраке сияют сотни огней, мрачными глазницами сверкают багровые всполохи, доносится едва слышимые отголоски и гул, будто во тьме ворочается нечто огромное, дышит, живет неведомой и страшной жизнью.
– Это... куда ж мы попали?
– прошептал Бегунец ошарашено.
– Куда хотел, туда попали, - процедил Зубило.
– Кто у нас в мастере сомневался?
– Я не сомневался!
– запротестовал Бегунец.
– И не хотел. В том смысле, что хотел, конечно, но не думал...
– Сдается мне, там, в глубине, идет нешуточная работа, как думаете?
– Шестерня прервал излияния помощника, мотнув в сторону огней.
Однако, взгляды спутников и без того оказались прикованы к удивительным огням. Не отрываясь от завораживающего зрелища, Зубило произнес:
– Мне тоже так кажется, но... быть может мы ошибаемся?
– И там, внизу, на самом деле притаилось жуткое чудовище, - прошептал Бегунец с дрожью.
– Есть только один способ проверить, - отозвался Шестерня, пожав плечами.
– Какой?
– откликнулись помощники в голос.
– Спуститься и узнать все на месте.
– А если там действительно чудовища?
– Бегунец сглотнул, взглянул с мольбой.
– Или враждебно настроенные чужаки?
– добавил Зубило.
– Что будем делать?
– Чудовища, чужаки...
– Шестерня отмахнулся.
– Гораздо больше меня волнует характер работы и размер вознаграждения.
– Но... если там действительно твари, или враги...
– повторил Зубило с нажимом.
– Тогда мы уйдем.
– Но нас не отпустят!
– воскликнул Бегунец в панике.
– Они не дадут нам уйти.
– А кто их будет спрашивать?
– процедил Шестерня с пренебрежением.
– Дай-ка фонарь.
Он взял из руки Бегунца, в конец растерявшегося от подобного оборота, фонарь, зашагал, подсвечивая себе дорогу и негромко мурлыкая под нос. Парни переглянулись. Зубило нахмурился, закусил губу, Бегунец в бессилье развел руками, однако, спустя миг, оба уже двигались следом, разрываясь между любопытством и опасениями. Мастер, конечно, знает лучше, но... мало ли что там, внизу? Вдруг и в самом деле чужаки, или чудовища? А то и еще чего похуже.
Под ногами зазмеилась тропа. Сперва слабо различимая, вскоре превратилась в дорогу. Не ту, едва намеченную, по которым привыкли ходить - настоящую, широкую, с засыпанными щебнем выбоинами и стесанными выступами. Десяток шагов вправо, поворот, столько же влево. Дорога неуклонно ведет вниз, вгрызается в скалу, змеясь по самому краешку. И хотя уклон не так уж крут, лучше не оступаться. Кто знает, сколько придется лететь, кувыркаясь по острым камням, прежде чем достигнешь дна. А уж что ожидает там, на дне, и думать не хочется.
Один поворот, еще один. Бегунец всплеснул руками, воскликнул:
– А вот и то, с чьей помощью незнакомец оставлял следы.
– Он указал на потемневшую грязную тряпку возле стены.
– А вон и он сам, - глухо откликнулся Зубило.
Бегунец проследил за взглядом товарища - ахнул. За очередным поворотом, чуть ниже, скрючился пещерник. В слабом отблеске фонаря кажется, что он всего лишь прикорнул, сморенный усталостью, присел отдохнуть. Однако, есть что-то неуловимое в позе незнакомца, что-то такое, отчего в груди разливается холод, а на загривке вздыбливаются волосы. Бессильно свесившаяся на грудь голова, поникшие плечи, потемневшая, попятнанная ссадинами и ранами кожа. Пещерник мертв.
Не доходя до тела пары шагов, остановились.
– Что с ним случилось?
– голос Бегунца дрогнул.
Шестерня без интереса мазнул взглядом, произнес отстраненно:
– Он умер.
– А мы-то и не заметили, - произнес Зубило с досадой.
Бегунец сглотнул, прошептал потеряно:
– Но, почему, как так могло случиться? Наверное, он шел к тем огням внизу, и... не дошел.
– Или не довели, - бросил Шестерня негромко.
Зубило дернул головой, взглянул остро. Мастер смотрит перед собой, на лице печать раздумий, в глазах странное выражение, словно знает нечто очень - очень важное, но не торопится поделиться.