Шестой уровень
Шрифт:
А теперь парень, о котором Андрей тогда же забыл, сам о себе напомнил.
Наконец-то дальнобойщики поняли, что ловить им больше нечего, не с теми связались, и пустились в трусливое бегство, опрометью понеслись к лестнице, а оттуда — врассыпную, куда глаза глядят. Лишь монтировки да цепи остались валяться на полу как напоминание о позорном поражении.
Впрочем, победители тоже не испытывали большой радости.
— Значит, Вася? — переведя дыхание, спросил белобрысого Андрей.
— Да...
— Так вот, Вася, спасибо тебе, конечно, большое, ты нас сильно
— Я никуда не уйду от вас, — упрямо насупился Вася.
Андрей даже слушать не стал, резко повернулся и пошел в свой номер.
Кирюха и Венька виновато улыбнулись парню и двинулись следом за Андреем.
Гладий обогнал их и стал у Андрюхи на пути.
— Я с вами.
— Нет, — отрубил Чесноков. — Все. Пошел отсюда. Парень сложил руки на груди,
— Я с вами, — сказал он сквозь зубы. Это была странная ситуация.
Еще часа два назад Андрей уговаривал Веньку идти с ними, Кирюху он тоже уговаривал, Петьку. А вот парень сам просится...
— Мы вообще-то не на прогулку, — сказал Чесноков несколько мягче.
— Знаю.
— Мы, может быть, вообще не вернемся.
— Знаю.
— Нет, — покачал головой Андрей. — Нет, парень, мне тебя жаль. Живи.
И тогда Вася склонился к уху Андрюхи я тихо сказал:
— А я не хочу жить.
Людмила металась по комнате, как тигрица в клетке. Ее колотило от страха, она дергала себя за спадавшие на лоб кудри и, всхлипывая, жалобно пищала:
— Это из-за меня... Это я во всем виновата...
— Все хорошо, — утешал ее Веня. — Подумаешь, помахались маленько... Мы же мужчины, нам положено...
— «Помахались»! — всплеснула руками девушка, — И это тихий еврейский мальчик!
— Я не мальчик, -г- по-детски обиделся Веня.
— Ты дурак... — девушка повисла на его шее, и все тело ее обмякло. — И ты самый большой дурак в мире. А я люблю этого дурака...
— Кажется, мы здесь лишние, — шепнул ребятам Андрей. — Пошли прогуляемся.
И он бесшумно выскользнул в коридор. Кирюха же задержался на минутку, чтобы сорвать с кровати покрывало и завесить им вентиляционное отверстие.
— Это еще зачем? — оторвавшись от Людмилиных губ, спросил Венька.
— А ты хочешь, чтобы за тобой наблюдали? — лукаво подмигнул ему Барковский. — Так кто из нас извращенец?
Не успел Андрей распахнуть дверь, как перед ним снова оказался Гладий.
— Ну так шо?
— А что ты вообще умеешь? Ну кулаками махать. Это мы видели.
— Стреляю, машину вожу, с парашютом прыгал... Я в Чечне воевал.
Последний аргумент решил все. Андрей вздохнул тяжко и выговорил:
— Ладно, только жить все равно надо...
Он сейчас ненавидел себя за то, что согласился взять Васю.
Глава девятая ОПУПЕЯ
Протрезвевший штурман говорил довольно складно, почти не матерился, смотрел ясно и убедительно.
То, что он поведал, складывалось в голове у Нателлы в убойный, сверхсенсационный материал. Получалось что-то несусветное — на танкер именно напали. Кто это был? Неизвестно, но никакой шторм, никакие рифы в гибели танкера не виноваты. Более того, штурман и остальные, как он уверял, почувствовали сильный удар и увидели вспышку. Кроме того, всякие косвенные признаки того, что дело не так ясно и чисто, как казалось поначалу, тоже были. Японцев словно бы кто-то предупредил: уже буквально через десять минут вокруг танкера было не протолкнуться от суден и судёнышек. Это, с одной стороны, здорово: сразу же помогли, а с другой стороны, почти необъяснимая оперативность.
Штурман еще рассказал про то, как капитан приказал кока выгрузить в Японии, хотя можно было пару дней потерпеть до Петропавловска (почему-то этот случай казался ему невероятно важным), и про желтую подводную лодку, но Нателле эти рассуждения показались уж слишком фантастичными, и так материала было под завязку.
Она срочно вызвала монтажеров, сразу троих; и теперь только бегала от одного к другому, давая ценные указания. А они касались в основном следующего: как можно крупнее и как можно чаще показывать разорванный (взорванный?!) край кормы. Теперь Нателла и сама видела, хотя специалистом, конечно, не была: корма не отломилась, ее оторвало. И самой Нателле уже казалось, что пора бы вставить в репортаж слово «торпеда».
Впрочем, она отдавала себе отчет в том, что неважно разбирается в военно-морском оружии, поэтому избежала прямых названий, но уж не удержалась и сказала:
— Можно с огромной долей вероятности прийти к выводу — танкер «Луч» подвергся вооруженному нападению.
Только вот кому нужен был нефтеналивной танкер — по-прежнему остается загадкой.
Материал выползал из трех минут и тянул на специальный репортаж, а то и на целую передачу. Синхрон штурмана оказался весьма кстати. Это был очевидец, это был прямой свидетель, кроме всего — специалист.
Позвонили из Москвы и спросили: когда же она перегонит пленку?
Нателла загадочно ответила:
— Перегоню, не торопитесь, вы только ахнете, когда увидите.
После этого звонить стали чаще. Пытались расспросить подробности, но Нателла была тверда: перегоним — сами увидите.
Наконец позвонил главный: — Что ты там в прятки играешь, Нателла? Что за бомбу ты приготовила?
— Я отправляю материал через семь минут, — ответила журналистка. — Вы ведь можете его смотреть прямо из аппаратной?
— Ну ты интриганка, — добродушно рассмеялся главный. — Давай уж гони, не томи душу.
Ровно через десять минут материал через спутники пошел в Москву. А еще через пять минут снова позвонил главный:
— Ну, мать, верти дырку в погонах! Это убойно, это сенсация на все сто. Си-эн-эн уже вокруг меня вьется. Я уж не говорю про ИТАР-ТАСС. Я их, собак, заинтриговал так — трясутся мелкой дрожью.
— Так это вы интриган, а я простая исполнительница. Кстати, когда эфир?
— Так в ближайший выпуск и ставим. Ты же все равно не спишь, включай, смотри. Пустим специальным репортажем, а там глядишь — передачку сварганим, набирай материала.