Шестой уровень
Шрифт:
Поварешка гулко стукнула о лоб охранника. От неожиданности тот шарахнулся назад и влепился затылком в стену. Тихонько охнул и сполз на пол.
— На вас синяков не видно. Вот что хорошо. — Кирюха отбросил поварешку в сторону и расстегнул кобуру охранника.
Но никакого пистолета там не оказалось. Только электрошок.
— Вот, блин, — ругнулся он. — Ну ладно, тоже ничего.
Сгодится.
Ключей у Питера никаких не было, дверь запирали снаружи.
— Слушай, а я че-то ни разу не видел, чтоб ты в туалет ходил. Стоишь тут по четыре часа, и ничего.
Дверь открылась после первого же стука. Кирюха резко выбросил в темноту руку с электрошоком и нажал на кнопку. Раздался тихий треск, и что-то повалилось на пол.
— Ты смотри, попал. Надо же, попал.
Охранник лежал у самых дверей. Кирюха схватил его за ноги, быстро втащил в каюту, отыскал в кармане ключи от наручников и снял их с руки.
— Вы тут вместе немного полежите, хорошо? — пробормотал он и сковал охранникам ноги. — Немножко неудобно, но ничего, мне за вас спокойнее будет. Ну все, пока. Привет начальству. Приятно было познакомиться.
В коридоре никого не было. Кирюха запер дверь и быстро заковылял к выходу. Дорогу до палубы он помнил отлично.
— Прямо, налево, направо, вверх, прямо, вверх, направо, прямо, — бормотал он, как заклинание. Первый раз пробормотал, когда его несли в каюту, и с тех пор повторял каждый день по нескольку раз, чтобы не забыть.
Жутко болела нога. Только недавно опухоль стала спадать. Теперь наверняка опять раздуется. Но это не важно. Главное — выбраться отсюда. Где искать своих, Кирюха тоже не представлял. Но это тоже не важно. Главное — оказаться на свободе. А для этого нужно сначала выбраться на верхнюю палубу.
— Направо, вверх, прямо, вверх, направо, прямо. Так, кажется, сюда. Только бы никто не попался. Только бы все сидели по норам.
Никто не попался. Почти никто. Только в самом конце коридора, перед дверью, из-под которой выбивался такой яркий, такой долгожданный солнечный свет...
— Что вылупились, гады? Ну давай, подходи, кто первый? — Кирюха сжал в одной руке электрошок, а в другой — топор, сорванный с пожарного щита по дороге.
В ответ щелкнуло четыре затвора. Четверо солдат направили на него свои винтовки.
— Что, напугать меня решили, сволочи?!— заревел вдруг Барковский. — Да срать я хотел на ваши пукалки!
Русские не сдаются, слышали такое выражение?! Да мой дед с топором на танк ходил под Москвой!
Свобода была так близко. Вот за этой дверью, всего в каких-то десяти метрах. От этого сводило скулы и хотелось реветь. И Кирюха заревел:
— Р-разойдись! Убью!
С этими словами он поднял топор и ринулся прямо на охранников.
В ответ раздался всего один выстрел. Сухой и короткий, как треск сломанной ветки. И Кирюха полетел на землю...
— Идиот, в другую не мог? — тихо простонал он, зажимая рукой рану на бедре. — Эта же и так уже дырявая...
— Скажи, а бабы тут у вас на корабле есть? Чего-то я тут ни одной бабы не видел. — Кирюха обсосал индюшачью косточку и, бросив ее на тарелку, открыл банку пива. — Ну чего ты молчишь, чернявенький? Ну хоть слово
— Нету на корабле никаких баб, — спокойно ответил Питер. — Женщина на корабле — плохая примета. И тебе должно быть стыдно, ты же любишь артистку Алферову.
Минут пять Кирюха не в силах был произнести ни звука, удивленно глазея на афроамериканца, вдруг заговорившего на чистом русском языке.
— А поварешкой я тебя все равно огрел, — сказал он наконец. И закатился громким хохотом...
Глава пятая НОГИ В РУКИ
Двухъярусный поезд на магнитной подушке шпарил с бешеной скоростью, далеко за триста километров в час. За окнами проносились поля, леса и городишки, но взгляд невозможно было на чем-то зафиксировать, картинка размывалась, словно акварель в дождливую погоду.
Ребят разместили строго по купленным билетам в забитом до отказа салоне третьего класса. Оказалось, сами японцы тоже любят сэкономить — в первом и втором классе не было ни единой души.
Из Ивакуни им удалось уйти незаметно. Так, во всяком случае, они думали. А что впереди?
— Нас в Осаке ждут... — с уверенностью обреченного произнес Веня. — Схватят тепленькими...
— Это точно, — согласился Василий.
— И что будем делать?
– спросил Козлов.
— Держи, ты знаешь, что с ним делать. — Турецкий передал ему кейс. — План такой. Как только поезд остановится, разбегаемся в разные стороны, отвлекаем их внимание на себя. Значит, кто за нами гонится? Полиция — это раз. Японская контрразведка — два. Теперь, скорее всего, и наши. Это три. И американцы. Значит, на каждого человека приходится по команде. Главное — дать свободу Митяю, он должен уйти с вокзала беспрепятственно.
— А как мы вообще из Японии будем уходить? — задал самый главный вопрос Сотников.
Александр опустил голову. Этого он не знал. Все концы были порублены. Все каналы закрыты. Уйти из Японии можно было только чудом.
Но в чудеса ребята не верили. Их обложили со всех сторон, как волков. Да, наследили они в Стране восходящего солнца.
— Так как, командир? — спросил Митяй. — И Кирюху бросаем?
— Ну не знаю я! — раздраженно сказал Александр. Злился он, понятное дело, не на ребят. На себя. Не было у него ответа на этот вопрос. При всем его опыте — не было.
— Ладно. Где встречаемся? — спросил Немой.
А действительно, где? Город-то незнакомый...
Все географические познания ограничивались территорией морского порта.
— В мотеле! — осенило Сотникова. — В том самом, где мы Митяя ждали, пока он тачку воровал!
— Точно!
— Меня тогда с вами не было... — виновато пожал плечами Игорь Степанович.
— Я тебе сейчас все подробно нарисую. — Турецкий поднял с пола оброненную кем-то шоколадную обертку, вынул из кармана огрызок карандаша и склонился к Немому. — Вот, предположим, это центр Осаки... Где-то здесь автобусная остановка...