Шевалье д'Арманталь
Шрифт:
Но все произошло иначе. Д'Арманталь тщетно прождал весь вечер и часть ночи. В одиннадцать часов свет в комнате Батильды, едва пробивавшийся сквозь двойные плотно задернутые занавески, погас. Еще целый час простоял д'Арманталь у своего открытого окна, надеясь уловить хоть какое-нибудь движение, но никто не появлялся, за окном по-прежнему было темно и безмолвно, и шевалье пришлось отказаться от надежды увидеть Батильду до завтрашнего утра.
Но и наступившее утро ничего не изменило и встретило его так же сурово. Ясно было, что девушка решила обороняться. Человек менее влюбленный, чем д'Арманталь, увидел бы в таком решении страх потерпеть поражение. Но шевалье, которого неподдельное чувство возвращало к простоте золотого века, понял это как холодность и готов был считать, что она будет вечной. Да ведь и то сказать, длилась эта размолвка уже целые сутки!
Все утро он строил всевозможные планы, один другого нелепее. Единственный разумный из них заключался в том, чтобы просто-напросто пересечь улицу, подняться на четвертый этаж, пойти к Багильде и объясниться с ней. Но так как этот план был действительно разумным, д'Арманталь его, конечно, тут же отбросил. К тому же было бы слишком большой дерзостью прийти к Батильде, не получив на это предварительно хотя бы косвенного разрешения и не имея хоть какого-нибудь предлога. Такое поведение с его стороны могло оскорбить девушку, а она и так на него сердилась. Лучше было выждать, и д Арманталь терпеливо ждал.
В два часа пришел аббат Бриго. Он застал шевалье в отвратительном настроении. Аббат взглянул на окно соседки, которое было по-прежнему плотно закрыто, и все понял. Он пододвинул себе стул, сел напротив д'Арманталя и принялся по примеру шевалье крутить свои большие пальцы один вокруг другого.
– Дорогой воспитанник, - сказал он после минутного молчания, - быть может, я плохой физиономист, но я вижу по вашему лицу, что с вами случилось какое-то весьма грустное происшествие.
– Вы не ошиблись, дорогой аббат, - ответил шевалье.
– Я скучаю.
– Неужели?
– Да, и настолько, - продолжал д'Арманталь, которому надо было излить всю желчь, скопившуюся у него за истекшие сутки, - что готов послать ваш заговор ко всем чертям.
– О шевалье, это не дело - махнуть на все рукой. Как можно послать заговор ко всем чертям как раз в тот момент, когда все идет как по маслу. К тому же подумайте, что скажут остальные! Нет, что вы!
– Хорошо вам рассуждать! Все остальные, дорогой мой, живут обычной светлой жизнью, ходят на балы, в Оперу, дерутся на дуэлях, имеют любовниц и вообще развлекаются как только могут. Они не заперты, как я, в дрянной мансарде.
– Но у вас же есть клавесин. Вы можете рисовать пастелью…
– И с каким бы это чертом стал я здесь петь и рисовать?
– Прежде всего у вас есть две девицы Дени.
– О да! Ведь они так прекрасно поют и так замечательно рисуют, не правда ли?
– Бог мой, я не выдаю их вам за виртуозок и за художниц; я хорошо знаю, что им не сравниться с вашей соседкой.
– А что моя соседка?
– Почему бы вам, например, не заниматься музыкой вместе с ней? Она ведь так хорошо поет. Это развлекло бы вас.
– Да разве я с ней знаком? Она даже окна своего не открывает. Вы же видите - со вчерашнего дня она словно забаррикадировалась. Ничего не скажешь, она весьма любезна!
– А мне вот, представьте, говорили, что она очень приветлива.
– Да и как вы себе представляете наше совместное пение? Чтобы каждый пел в своей комнате? Это был бы довольно странный дуэт.
– Да нет, у нее.
– У нее?! Я ведь ей не представлен; я с ней даже не знаком.
– Ну в таких случаях находят предлог для знакомства.
– Ах, я ищу его со вчерашнего дня!
– И еще не нашли? С вашим-то воображением! Ах, мой дорогой воспитанник, я вас не узнаю.
– Послушайте, аббат, довольно шуток, я к ним сегодня не расположен. Что поделаешь, у человека бывают разные дни; вот сегодня я глуп.
– Что ж, а в такие дни обращаются к друзьям.
– К друзьям? Зачем?
– Чтобы найти предлог, которого сами тщетно ищут.
– Аббат, друг мой, найдите мне этот предлог! Ну же, я жду.
– Нет ничего легче.
– В самом деле?
– Вы этого хотите?
– Подумайте, какое обязательство вы берете на себя.
– Я обязуюсь открыть вам двери дома вашей соседки.
– Приличным способом?
– А как же! Разве я когда-нибудь действую иначе?
– Аббат, я вас задушу, если вы найдете мне плохой предлог.
– А если хороший?
– Если хороший, то я скажу, что вы, аббат, просто замечательный человек!
– Помните, что рассказал граф Лаваль относительно обыска, произведенного полицией в его доме у Валь-де-Грас, и о необходимости уволить всех рабочих типографии и закопать машину?
– Конечно.
– Помните, какое после этого было принято решение?
– Да, обратиться к услугам переписчика.
– Помните, наконец, что я взялся найти подходящего человека?
– Помню.
– Так вот: этот переписчик, которого я имел в виду, этот честный человек, которого я вызвался найти, уже найден. Дорогой шевалье, это опекун Батильды.
– Бюва?
– Он самый. Я вам передаю свои полномочия. Вы поднимаетесь к нему, предлагаете ему заработать кучу золота. Дверь его дома широко откроется перед вами, и вы сможете петь с Батильдой сколько вам вздумается.
– Дорогой Бриго!
– воскликнул д'Арманталь, бросаясь аббату на шею.
– Клянусь вам, вы спасли мне жизнь!
Д'Арманталь, схватив шляпу, кинулся к двери. Теперь, когда он нашел предлог, ему все было нипочем.
– Постойте, постойте, - сказал аббат Бриго.
– Ведь вы у меня даже не спросили, у кого он должен взять текст для переписки.
– Как у кого? Ясное дело - у вас.
– Нет уж, молодой человек, нет!
– А у кого же?
– У принца де Листнэ, улица Бак, дом номер сто десять.