Шевалье д'Арманталь
Шрифт:
– Черт побери!
– вырвалось у Бюва.
– Вы знаете испанский?
– спросил д'Арманталь.
– Нет, сударь. Во всяком случае, не думаю.
– Неважно, - сказал шевалье, улыбаясь тому, что Бюва высказал сомнение относительно своего знания испанского, - Вам не обязательно знать язык для того, чтобы переписывать текст на этом языке.
– Я, сударь, мог бы переписывать и с китайского, если бы все линии были достаточно четко начертаны, чтобы увидеть рисунок буквы. Каллиграфия, сударь, является в известной степени искусством копирования, наподобие рисования.
– И я знаю, господин Бюва, - подхватил д'Армакталь, -
– Сударь, вы меня смущаете, - сказал Бюва.
– Позвольте вас спросить, в котором часу я могу застать его высочество?
– Его высочество?
– Ну да, его высочество принца де… Я уже забыл фамилию… которую вы мне назвали… которую вы соизволили мне назвать, - поправил себя Бюва, спохватившись.
– А-а, принц де Листнэ!
– Да, да.
– Его не надо называть высочеством, дорогой господин Бюва.
– Простите, но мне казалось, что все принцы…
– Бывают разные принцы… Это принц третьестепенный, и, если вы его будете величать «монсеньер», он будет вполне удовлетворен.
– Вы думаете?
– Я в этом уверен.
– Так скажите, пожалуйста, когда мне можно будет к нему зайти?
– Да через час, если вам удобно. Ну, скажем, после обеда, между пятью и половиной шестого. Вы помните адрес?
– Да, улица Бак, сто десять. Отлично, сударь, отлично, я непременно приду!
– Прощайте, сударь. Надеюсь еще иметь честь вас увидеть. Разрешите вас поблагодарить, мадемуазель, - сказал д'Арманталь, обернувшись к Батильде, - с вашей стороны было очень любезно составит мне компанию, пока я ждал господина Бюва. Я вечно буду вам за это обязан.
И с этими словами д'Арманталь, отвесив последний поклон, простился с Бюва и его воспитанницей. Батильда была глубоко поражена самообладанием шевалье, выдававшем в нем светского человека.
– Этот молодой человек весьма любезен, - сказал Бюва.
– Да, весьма, - машинально повторила Батильда.
– Только вот что странно, - продолжал Бюва.
– Мне кажется, что я его уже где-то видел.
– Возможно, - сказала Батильда.
– Да и голос… Я убежден, что уже слышал этот голос.
Батильда вздрогнула, ибо сразу вспомнила, как перепуганный Бюва вернулся домой после своего приключения на улице Добрых Ребят, а ведь д'Арманталь ей ничего об этом не рассказал.
В этот момент вошла Нанетта и сказала, что обед подан. Бюва, который торопился к принцу де Листнэ, первым прошел в маленькую столовую.
– Так, значит, мадемуазель, этот красивый молодой человек все-таки пришел?
– тихо спросила Нанетта.
– Да, Нанетта, да!
– ответила Батильда, с благодарностью поднимая глаза к небу.
– Да, и я так счастлива!
И она пошла в столовую, где Бюва, поставив в угол трость и повесив на нее шляпу, уже ждал свою воспитанницу, похлопывая себя по ляжкам, как он это обычно делал в минуты радости.
Д'Арманталь был не менее счастлив, чем Батильда. Он был любим, сама Батильда сказала ему это с той же радостью, с какой выслушала его признание в любви. Его любила не бедная сиротка, не девчонка неизвестного происхождения, а девушка из дворянского рода, отец и мать которой занимали при дворе герцогов Орлеанских почетное положение. Итак, ничто не мешало Батильде и д'Арманталю принадлежать друг другу. Если между ними и была какая-то разница в общественном положении, то столь незначительная, что стоило Батильде подняться, а шевалье спуститься
Правда, д'Арманталь забыл об одном, только об одном - о тайне, которую он не счел возможным поведать Батильде, поскольку эта тайна принадлежала не ему; о заговоре, который, словно страшная пропасть, мог в любую минуту поглотить его. Но д'Арманталь вовсе не смотрел мрачно на мир; Батильда его любила, в этом он был уверен, а солнце любви озаряет розовым светом даже самую печальную и одинокую жизнь.
Батильда тоже не питала никаких мрачных предчувствий относительно будущего. Правда, слово «брак» не было произнесено между ними, но сердца их раскрылись в своей чистоте, и ни один брачный контракт в мире не стоил взгляда Рауля или пожатия его руки.
Сразу же после обеда Бюва, радуясь удаче, взял трость и шляпу и направился к принцу де Листнэ. Как только Батильда оказалась одна в своей комнате, она бросилась на колени, чтобы возблагодарить Бога. Окончив молитву, она с радостным доверием, не испытывая ни тени колебания или смущения, подошла к своему злосчастному окну, которое так долго оставалось закрытым, и распахнула его. А д'Арманталь не отходил от своего окна с тех пор, как вернулся домой.
Спустя минуту влюбленные уже обо всем договорились. Добрая Нанетта будет посвящена во все их тайны. Каждый день, в то время когда Бюва находится в библиотеке, д'Арманталь будет приходить к Батильде и проводить с ней два часа. Кроме того, они будут разговаривать через окно, а если по той или иной причине окна придется держать закрытыми, будут писать друг другу письма.
Около семи вечера на углу улицы Монмартр показался Бюва. Он шел с важным и горделивым видом, держа в одной руке рулон бумаги, а в другой - трость. По выражению его лица сразу было видно, что с ним произошло нечто важное. Бюва был у принца, который принял его самолично. Наши влюбленные заметили Бюва лишь в ту минуту, когда он уже подходил к дому, и д'Арманталь тотчас закрыл свое окно.
Батильда была не совсем спокойна. Когда д'Арманталь говорил с Бюва о принце Листнэ, она решила, что Рауль, застигнутый врасплох, придумал всю эту историю, чтобы объяснить ее опекуну свой приход. Не успев спросить у Рауля, как обстояло дело в действительности, и не смея вместе с тем отговаривать Бюва идти на улицу Бак, она испытала угрызения совести. Батильда любили Бюва всем сердцем, преисполненным благодарности. Он был для нее святым, и ее уважение к нему никогда не позволило бы допустить, чтобы он оказался в смешном положении. Поэтому она с тревогой ждала его прихода, надеясь по выражению лица понять, что произошло с ним на улице Бак. Лицо Бюва сияло.
– Как дела, папочка?
– спросила Батильда, уже несколько успокоенная.
– Что ж, я видел его высочество, - ответил Бюва. Батильда вздохнула с облегчением.
– Но простите, - сказала она улыбаясь, - ведь господин Рауль сказал вам, что принц де Листнэ не имеет права на этот титул, поскольку он третьеразрядный принц.
– Нет уж, готов ручаться, что он принц первого ранга, - сказал Бюва, - и я буду его величать только его высочеством. Тоже выдумали, третьеразрядный принц! Это мужчина ростом в пять футов и восемь дюймов, все его движения полны величия. И к тому же он, видимо, так богат, что не знает счета деньгам. Подумать только: он платит за переписку пятнадцать ливров за страницу и дал мне двадцать пять луидоров вперед! Вот так третьеразрядный принц!..