Шейх
Шрифт:
— Минное поле, — молчание, — обнаружил три ПМН-2.
— Всем достать шомпола! — на то, чтобы согласиться с выводами своего вперёдсмотрящего, много времени не потребовалось. Впрочем, отдать эту команду следовало сразу, как только была обнаружена первая мина. Самые шарёные уже давно так и сделали.
Игорь тоже достал шомпол и аккуратно прощупал им почву у своих ног, затем его взгляд метнулся вперед:
— Ты что, идиот, делаешь? — прошипел Гуревич, увидев, как тыкает шомполом землю шедший впереди него Мыльцин. Боец, похоже, забывший всё, чему его учили, дёрнулся и непонимающе оглянулся на своего командира. — Придурок, ты под каким углом шомпол держишь?
Тот разинул рот, глянул на собственные руки и, судорожно сглотнув, вновь принялся прощупывать почву. Но только делал он это теперь осторожно и правильно.
А капитан вздохнул и, сместившись на полшага вперёд, вновь взялся за шомпол.
Доклады, поступившие от троек, были неутешительными — мины обнаружили почти все, в тыловом дозоре так сразу две. Так что в том, что они находились на минном поле, сомнений не было. Удивляло лишь невероятное везение — в растянутой на несколько десятков метров группе не случилось ни одного подрыва. Вот только удастся ли разведчикам безболезненно отсюда выйти — этого не мог знать никто. Гуревич вначале было начавший корить себя за столь невнимательное отношение к карте минных полей, задумавшись, так и не смог вспомнить о наличии мин именно на этом участке местности.
«Вдруг я ошибся?» — настойчиво засвербело в его голове. И, засомневавшись в собственной памяти и заранее виня себя за столь непростительную ошибку, капитан достал карту. Да нет, если верить её обозначениям, то в том месте, где они сейчас стояли, минных полей действительно не было. Но вместо радости от осознания собственной непричастности Гуревичу, наоборот, захотелось подтверждения собственной ошибки. Уж лучше бы минное поле на карте нашлось! Тогда, по крайней мере, можно было бы оценить его масштабы и наметить наиболее короткий выход с занимаемого им участка местности.
— Всем двигаться след в след! Григорий, миноискатель в зубы и помечаешь только места, куда ставить ногу. Все меня поняли? Приём.
— Первый понял.
— Понял второй.
— Третий понял.
— Четвёртый, — не нарушая заранее оговорённый порядок доклада, отрапортовались старшие троек.
— Тогда вперёд. След в след, и не дай бог хоть одна сука… Сам добью! Ясно?
— Так точно! — тихий одинокий голос ответившего потонул в шелесте начинающей желтеть листвы, зашелестевшей под порывом налетевшего ветра.
Медленно, очень медленно группа выходила из минной ловушки. Алые кусочки материи, которой сержант Ляпин отмечал центр безопасных клочков земли, вдавливаясь в почву, постепенно исчезали под грязью наступающих подошв, а сам безопасный участок (хоть и старались идущие наступать след в след) расползался до величины полутора, а иногда и двух подошв в длину и не менее двух в ширину. Порой идущему в замыкании Чибисову оставалось только гадать, где у этой расплывшейся травяно-земляной кляксы центр. Впрочем, первое напряжение уже отхлынуло, и теперь к разведчикам возвращалось привычное состояние ожидания опасности — возможной, но совершенно необязательной.
Наконец оказавшаяся на южном склоне хребта относительно ровная площадка, чем-то отдалённо напоминающая ложбину, закончилась, и поверхность земли вдруг резко пошла вверх. Сержант Ляпин, за последние несколько десятков (если не сотню) метров ни разу не услышавший ставшего уже почти привычным писка миноискателя, остановился и уверенно доложил:
— Вышли.
— Точно? — на всякий случай уточнил командир группы, и ещё не получив подтверждения, почувствовал, как тело начинает охватывать успокоительная слабость внезапно накатившей расслабухи. Захотелось сесть и хоть немного побыть в неподвижности.
— Да, — короткий, лаконичный ответ, и тут же вполне ожидаемый приказ командира:
— Продолжаем движение, привал через сто пятьдесят метров. — Прежде чем остановиться и дать возможность бойцам отдохнуть от только что пережитого напряжения, Гуревич хотел всё же немного пройти вдоль склона.
— Ясно, — донеслось в ответ, и тут же в наушниках вновь послышался командирский голос:
— Конец связи, — и уже про себя Игорь подумал: «Уф, повезло». Лица коснулись холодные волны осеннего ветерка, Гуревич поправил рюкзак и отключил радиостанцию.
Двадцати минутный привал, во время которого у группы наконец-то состоялся сеанс связи с «Центром», дал возможность группе Гуревича слегка отдышаться и восстановить силы. Кое-кто, если быть предельно откровенным, то подавляющее большинство, даже успели перекусить, а сам командир попить чайку и наметить дальнейший план действий, точнее — слегка их подкорректировать. Если раньше он планировал идти по краю хребта, то теперь решил и вовсе перебраться на очередной хребет и выйти к предполагаемой базе не по тому хребту, как планировал раньше, а по следующему, в надежде, что база окажется как раз между этими двумя хребтами, защищающими её от возможного артиллерийского обстрела. Придя к такому решению, Гуревич вновь вызвал к себе своего заместителя.
— Саш, смотри, мы сейчас вот здесь, — доставший карту капитан начал объяснять свою задумку сразу же, как только сержант Ляпин предстал пред его очи, — берёшь влево, спускаешься вниз и сразу выползаешь на соседний хребет. Поднимаешься до середины ската и продолжаешь топать в западном направлении. База должна быть где-то поблизости, — при этих словах Ляпин скептически хмыкнул, а Гуревич, пожав плечами, был вынужден согласиться с его сомнениями, — если она вообще есть. Хотя какой смысл подкармливать кабанов в десятке вёрст от базы?
— Ну, да, — теперь уже согласился с командиром Ляпин. — В общем, я — ушки на макушке.
— И не спеши, — положив руку на плечо, не столько посоветовал, сколько попросил Гуревич, и как напутствие, — аккуратно.
— Как всегда, — Григорий попробовал улыбнуться. Но улыбка получилась какая-то неестественная, кривоватая и хреноватая. Наверное, догадавшись об этом, он потопил её в обычной серьёзности и, поднявшись на ноги, поспешил к своей тройке.