Шип и игла
Шрифт:
Сверху святилище имело форму шестиугольника с одной из осей параллельно гавани. Радо знал, что в этот час высшие чины Братьев присутствуют на завершении планирования «Орибоса». Действовать надо было быстро. Ему предоставлен единственный случай. Факт мог раскрыть ошибку в любое время, и тогда Радо закончит жизнь тем же, что и Шип, — привязанным к стулу, подвешенному к потолку.
Шип. Если он освободит ее, его шансы бежать с острова повысятся. С другой стороны, это было бы тем, чего от него ожидает Факт. Чтобы пройти к ней, он должен будет пробежать сквозь строй «камра». Нет, это безнадежно.
Он пробежал за алебастровой стенкой, заслонявшей внутреннюю стенку святилища. Солнечный свет перемежался с тенями как пальцы рук, цеплявшихся за ноги Радо. Он сбился с дороги и натолкнулся на колонну. В его мозгу пронеслись дикие, невероятные картины: металлические птицы, говорящие окна, голоса в воздухе, башни огня, с воем проносящиеся по небу. Мертвые дети в пробирках, живые люди под водой. Радо простонал, переживая видения Факта.
Золотые стержни. Медные ленты. Капли расплавленного песка. Свет тысячи лет проходил через эти капли и выходил цифрами — нолями и единицами:
«Один-ноль-один-ноль-оуаноуано». Те же непрошеные звуки срывались с языка Радо.
— Стоп! — Он ударил кулаками о колонну: — Стоп! Стоп!
Боль от ударов прогнала мысли Факта. Радо слизнул кровь с костяшек пальцев. Кровь была солоноватой. Настоящей. Это здорово. Он по-прежнему Радо. Лестничные пролеты зигзагами шли по наружной стене крепости. Он стал подниматься. Контейнер в шкуре ягненка постукивал по его спине. Факт пренебрег слезами Богини. В своей обычной загадочной манере он сказал, что он не насекомое, которое можно вывести, посыпав ядом. Тогда Радо не понял аналогии, но сейчас на длинной белой лестнице его осенило.
Яд. Он не насекомое? Не живое? Если Факт не живое существо, может ли он быть убит? Если он не живой, то что же он собой представляет?
Он перетянул за ремень коробку со слезами к себе на живот со спины. Холодный свинцовый контейнер, который он теперь держал в руках, был еще не родившимся смертельным ребенком. «Дети в стеклянных пробирках — дико!», — подумалось ему. Оставалось пройти еще два этажа. Он с трудом дышал.
«Есть только один бог, это — Факт…»
Крыша предпоследнего этажа была утыкана металлическими штырями.
Через их посредство Факт разговаривал с поклоняющимися ему. Его голос седлал духов воздуха, которые доносили его до соответствующего обруча. Различной формы штыри соответствовали различным формам обручей. Таким образом поддерживалась иерархия Братьев.
Радо продирался через хитросплетения контактов, избегая трогать золотые прутки. В дальнем конце крыши находилось круглое отверстие в стене верхнего этажа. Туда тянулись нити медных проводов. Верхний этаж был прибежищем Факта, и этот туннель был единственным ходом туда, не считая официальных священных ворот.
Над прибежищем громоздилась высокая пирамида молочно-белого стекла, на вершине которой росло высочайшее золотое дерево. Оно задевало облака так же, как гора Прайос. С его вершины слова Факта могли быть направлены с любым ветром. Радо подумал, что, наверное, на ствол ушло много золота. Память Факта подсказала ему цифры. Он понял, что золотой была лишь облицовка. Он фыркнул.
Туннель в священное прибежище был шире его плечей и был наполовину заполнен переплетенными проводами. Память Факта подсказала ему, что оставшаяся часть будет заполнена, когда молельные дома будут воздвигнуты в Отечестве. Для этой цели Факт планировал постройку других деревьев. Будет больше символов Факта. Радо лег на кабели и пополз.
Изнутри исходил горький запах. Нечто подобное Радо нюхал вне связи с Фактом и далеко от Прайоса. Это было, когда в березу ударяла молния, расщепив ее на тысячу щепок. Ему запомнился этот едкий запах.
Наконец он пробрался внутрь. Теперь он находился в прибежище Факта, он стоял на деревянной платформе, предназначенной для распределения проводов вокруг Факта.
Бог выглядел так же, как его символы, только был сплошным. Две золотые пирамиды, соединенные основаниями, со стержнями, торчащими со всех концов. Радо подобрался к самому толстому пучку проводов, менее чем в десяти шагах от Факта.
Братья соорудили помост на четырех колоннах, и он лежал там недвижно, безжизненно и совершенно невпечатляюще. Пучки проводов тянулись по полу от внутренностей Факта к другим золотым изображениям. Это были простые коробки с красными драгоценными камнями, которые мерцали, как кошачьи глаза в темноте при свете факела.
«Это — моя память», — когда-то давно сказал Факт.
Он обошел их вокруг. Если бы это стояло на полу, то оно было бы одного роста с Радо. В центре Факт был в два раза толще Радо.
Он прикоснулся к нему. Тщательно отшлифованная поверхность не была ровной. В золоте были видны чужеродные вкрапления. На некоторых местах были видны надписи неизвестных письмен. Некоторые стержни были коротко обломаны, и их концы оплавлены. Факт упал с неба. Полет едва не превратил его в золу.
«Огнедышащие башни».
Радо окончил кружение. Остановившись, он поставил контейнер, обшитый шкурой ягненка. На свинцовом контейнере были выгравированы сцены из легенд Матери Богини. Радо подумал, что контейнер должен быть очень старым: мастера изобразили Богиню с большими бедрами и необъятными грудями, мода на которые прошла века назад.
Как его открыть? Память, заимствованная у Факта, тут не годилась. После долгого осмотра он нашел, что цилиндр развертывается в середине. Когда он разъединил две половины, показалась древняя набивка.
Он очень осторожно снял заполнитель и обнаружил длинную черную трубку. Под пальцами нащупывалась глазированная керамика. Он сдунул последние остатки заполнителя.
«Что мне теперь делать с этим?» — подумал он. Если бы у Факта было сердце, он вылил бы Слезы на него. Но у Факта не было сердца, не было плоти, не было крови.