Шиповник и Ландыши
Шрифт:
Девушка еще пыталась бороться, хотя и так было видно, что это бесполезно. Но гордость не давала ей превратиться в безвольную игрушку в руках насильников. К сожалению, я не мог вмешаться… Зерг предупреждал меня о таком, стараясь отговорить от поездки. К сожалению, если лейтенант, скажем, в такой ситуации, мог бы просто забрать девчонку себе, то у Серебряного, тем более, такого неавторитетного, как я – были ограничения. И забрав добычу у этих хищников, я дам повод обвинить Дом в нарушении договора. Будь оно проклято, Право Войны! Так что помочь я ей мог только одним.
– Ее жизнь – ваша жизнь. –
В коридоре я сделал охране знак остановиться, и прислушался.
– Это …, что? Нам теперь эту … даже … нельзя? – Судя по паузам в речи и неуверенным интонациям – это один из новичков. Хорошо бы они действительно поняли это таким образом, но, к сожалению, сейчас ветераны им разъяснят, что я имел в виду на самом деле. И, что наполняло меня глубоким отвращением к самому себе – разъяснят правильно.
– Ты … и .... Серебряный всего лишь сказал, чтобы мы не за… эту … до смерти, и не … "ценное имущество" Дома. Понятно, …?
– Но… господин десятник… как же нам тогда…
– Вот … и …, мать твою, … на … под … и сверху! Передышки ей давать будем, чтобы она не .... А то нам .... Но не боись, деревенщина толстозадая. Эта … нас всех еще обслужит!
… и … на … и подушкой сверху! Хоть и знал, что так и будет, но все равно на душе – гадостно. И особенно отвратно от того, что во мне начало пробуждаться что-то… что-то, чего я не хотел в себе видеть. Я не могу желать присоединиться к этим …, не могу желать изнасиловать эту красивую и гордую девушку, которую я оставил в беде… но и не могу этого не желать. Как будто в моей душе поднялась какая-то тень… Но ведь я – не такой!
Вот в таком состоянии, практически ничего не видя перед собой я проехал еще пару кварталов… когда увидел именно то, чего я особенно боялся увидеть, въезжая в город. Еще одну девушку. Как и прочие, она была обнажена… но, в отличие от остальных – безнадежно мертва. И то, что с ней сотворили… Исколотая ножами грудь, ожоги по всему телу, лицо, превращенное в сплошной синяк… Кто?! Кто посмел?!
Как я оказался перед ней – уже не помню. Как ни стараюсь привести воспоминания в логическую последовательность – в голове только отдельные, несвязанные между собой картины.
Вот я наклоняюсь над телом. Потом – пробел. Потом – мои руки, касающиеся запекшейся крови. Сияющая темным светом пентаграмма Возврата. А дальше… Дальше на меня обрушилось мое собственное заклятье. Память крови. Хорошее заклятье. Нужное. Вот только передает оно все, что видел, слышал и чувствовал тот человек, кровь которого использована в ритуале. И, хотя многое уже исчезло, прошло стороной, было отторгнуто инстинктом самосохранения, но и прошедшего вполне достаточно, чтобы четыре лица отпечатались в моей памяти, как будто выжженные каленым железом. Я просто не смогу их забыть… по крайней мере до тех пор, пока их носители ходят по земле.
Иргард. Зерг (хихикс), лейтенант Кровавой руки.
По городу мы шли спокойно. Девочка шла рядом, не стараясь вырвать руку и скрыться. А ведь она не может не понимать, что я собираюсь подарить ее Джаю в качестве постельной игрушки. Или… понимает, и не возражает? Хм… Или же просто понимает, что у нее нет шансов скрыться, зато шанс нарваться на очередную компанию, вроде той, из рук которой я ее вырвал – имеется? Ладно, все это…
– Эй, наемничек, оставь нам свою девку и вали, куда шел. Мы сегодня добрые. – Глумливый голос вырывает меня из размышлений. Передо мной – десяток ребят откровенно разбойного вида. Странно. Обычно обитатели трущоб обладают развитым инстинктом самосохранения, и в кварталы, подпавшие под Право Войны – не суются. А тут… Совсем они отмороженные, что ли? Или серьезно нацелены? Но если да, то на кого? Неужели эта девочка успела им так насолить? Впрочем, пока что – без разницы.
– Сложите свой металлолом вон туда – указываю на парадное крыльцо ближайшего дома, – и можете валить, откуда пришли. Я сегодня добрый. – Разумеется, отпускать их я не намерен. Зато выбесить… да и выиграть заодно чуть-чуть времени на плетение боевого проклятия – милое дело. У предводителя чуть пар из ушей не пошел.
– А я-то тебя действительно собирался отпустить. Девку мы все равно прирежем. А теперь уж и тебя. Амулетики-то на тебе – дорогие… да и доспех – не из дешевых…
– Ну а я вас отпускать и не собирался. – Делаю старинный классический жест "пальцы веером", завершая последний такт заклятья. И вся банда, кроме предводителя – ложится "отдыхать", получив повреждения сердца, не совместимые с продолжением жизни. И только главарь падает, просто оглушенный. И, заодно с ними – "почтенный горожанин", в потрепанной, но добротной одежде, который чем-то заинтересовался неподалеку. Вот только "почтенные горожане" в районы Права Войны стараются не заглядывать, или не выходить из домов.
– Итак. Рассказывайте. – Обращаюсь я к пленникам, когда они немного приходят в себя, и обнаруживают, что крепко связаны.
– Что рассказывать? – У главаря-то спеси поубавилось. А вот "горожанин" продолжает делать вид, что он тут не при чем, и вообще – случайно мимо проходил. Ага. Верю.
– О том, чем вам так насолила эта девочка, что вы на нее такую шоблу собрали. И давайте, рассказывайте побыстрее, а то у меня тут времени нет с вами возиться, так что я и по-другому могу спросить.
– Вы не имеете права! – Возмущенно взвивает "горожанин". – Я – законопослушный гражданин Иргарда, и, согласно Кодекса… – Выслушивать юридические уловки этого крючкотвора мне откровенно лень, так что я его обрываю.
– Вот только здесь и сейчас действует не Кодекс Иргарда, а Право Войны. И, согласно ему, я могу задавать любые вопросы, и добиваться на них правдивых ответов. А то вдруг Вы часть трофеев утаить пытаетесь? – Улыбаюсь "законопослушному гражданину" откровенно издевательски.
– Господин… – Раздается из-за спины голос девочки. Хм… если она знала, или хотя бы догадывалась о таком вот положении дел – то понятно, почему она не торопится убегать: рядом со мной всяко безопаснее.
– Да?
– Не надо их ни о чем спрашивать. И так все ясно.
– Хм? – Хмыкаю в сторону пока что безымянной девочки.
– Ребята из банды Крысы – именно он контролирует ближайшие трущобы. Нанял их, скорее всего, мой отчим. А это – девочка кивает в сторону "благонадежного и законопослушного горожанина" – посредник.