Широка страна моя родная
Шрифт:
Наташе стало плохо уже в санчасти, куда нас законопатили сдавать анализы на инопланетную заразу. Только я в баночку попИсал и вышел из туалета, как вижу, что её из процедурной, где кровь из вены берут, на каталке быстро-быстро повезли по коридору в сторону торцевого кабинета с табличкой «Реанимация». Ломанулся следом, а перед стеклянными дверями в этот коридорчик стоит олух с автоматом и качает мне права, что без вызова не положено!
Всовываю нос в кабинет, а Наташа, бледная-бледная, улыбается мне с каталки.
– Выйдите немедленно! –
– Это моя жена! Что с ней?
– Сначала доведут беременную женщину то гипотонии, а потом спрашивают! Всё нормально уже! Выйдите вон!
– Мне уже лучше, Коля! Иди!
Аккуратно закрываю дверь и сажусь прямо на пол, прислонившись спиной к стенке. Потому что самого колбасит не по-детски!
Вышла из кабинета доктор, эта самая суровая дама раннепенсионного возраста. Что-то знакомое в её лице. Похоже, встречал я её в городке во время службы.
– Вам тоже плохо?
– Нет, доктор. Просто перенервничал из-за Наташи, отходняк у меня.
– Лиза, накапай валерьянки впечатлительному будущему папочке! Ничего страшного, просто ваша жена, видимо, переутомилась, - это уже ко мне. – С беременными такое случается. Она у вас когда в последний раз кушала?
Я смотрю на свои часы, купленные на Базе Ордена и настроенные на часовой пояс Советска. Время 25:13 вгоняет врача в ступор.
– Часов семь назад.
– Вот видите! – берёт она себя в руки. – А кушала что?
– Доктор, вам всё равно название животного, из которого были сделаны паровые котлеты, ничего не скажет.
– Выпейте! – протягивает она стаканчик с вонючей жидкостью, и я её заглатываю одним махом. – Вы, кажется, руку поцарапали. Надо обработать и пластырем заклеить!
А, это я об эмблемку на петлицах обалдуя ободрал, когда автомат с него стягивал.
– Не надо. Через час уже следа не останется.
– Не геройствуйте! Царапина как раз на сгибе пальца, может недели на две вам жизнь осложнить.
– Доктор, давайте поспорим, - улыбаюсь я (валерьянка, что ли, уже подействовала?). – Если в течение часа останется хоть малейшая ранка, то я вам дарю букет из роз. А если всё зарастёт, то вы мне… бутылку пива покупаете.
– Ой, молодой человек! В Межгорье сейчас достать розы невозможно! Придётся вам их из Белорецка везти!
– А я говорю, что это вам придётся пиво покупать! Сыворотка для ускоренной регенерации тканей ещё месяца два будет действовать!
– Какая сыворотка?
– Для регенерации тканей. Вы от неё антитела у меня в крови найдёте, когда будете анализ делать. Подписку с вас всё равно возьмут, но и я вас предупреждаю: о существовании такого препарата – молчок! Вы лучше подскажите, как врач, что могло вызвать у Наташи эту… гипотонию?
Я уже стоял на ногах и внимательно слушал.
– У беременных многое может стать причиной. Во-первых, большой перерыв в приёме пище. Им лучше питаться понемногу, но часто.
Мотай, мотай на ус, Николай Валерьевич! Хм… А это мысль! Всё равно в Москве придётся маскироваться, Может, действительно усы отпустить? И на бритьё каждое утро меньше времени тратить нужно будет…
– Во-вторых, переутомление. Спать надо регулярно и не меньше восьми часов в сутки. В-третьих, нервное напряжение. Нельзя позволять женщине в таком положении нервничать! Признайтесь: она нервничала сегодня?
– ПризнаЮсь: очень нервничала!
Ещё бы! Трудно спокойно ожидать переход в другой мир!
– Вот видите! Оберегайте её от лишних волнений! В-четвёртых, может влиять резкая смена климата, влажности, атмосферного давления, температуры воздуха.
И всё это было! Из разгара лета – в осеннюю сырость!
Дверь с устрашающей табличкой отворилась, и вышла Наташа, бодрая, улыбающаяся, хотя всё ещё чуть бледная.
– Напугала тебя? – чмокнула она в щёчку и прижалась к моему плечу. – Спасибо вам Маргарита Степановна! Извините, что заставила волноваться.
– Работа у меня такая! – развела руками доктор. – И это… автомат парню отдайте, а то влетит ему! Лиза, проводи людей в их бокс!
Букет я Маргарите Степановне всё-таки подарил. Нет, спор я выиграл. Просто в знак благодарности за то, что успокоила меня, когда мою крышу снесло от беспокойства за Наташу. Привезли этот букет из Белорецка по моей просьбе, пока мы гоняли балду и отсыпались в карантинном боксе по соседству с человеком Васенко, присланным для обучения персонала Перехода.
Отсыпались, читали прессу, смотрели телевизор, поили контрабандным кофе, заначенным в притащенных из Советской Республики вещах, сестёр «закрытой» медсанчасти, по нескольку раз в день контролирующих у нас температуру и давление, а каждое утро бравших кровь на анализы. Разговаривать на тему того, откуда мы взялись, что видели и что знаем, нам с ними было запрещено категорически. Лишь Маргарите Степановне, к слову, доктору медицинских наук, рассказывали о достижениях медиков СР и разработанных ими препаратах, давали почитать привезённые мной из лабораторий Приволья документы.
Эта суровая, на первый взгляд, женщина действительно уже много лет жила в Межгорье, но работала не в городской МСЧ, а «за забором», поэтому я, когда-то нёсший здесь службу на охране внешнего периметра, с ней и пересекался лишь случайно на улицах. Жаждала она получить для исследования образцы привезённых мной ампул и таблеток, но они сразу же ушли в Москву с Иваном Ивановичем, обещавшим вернуться за нами с Наташей, когда закончится наш карантин.
Что больше всего разочаровало, это еда! Нет, кормили нас очень неплохо по местным меркам, но во время первого же завтрака я понял возмущение Ивана Андреевича, когда мы с ним перекусывали в селе Учалы. Жратва здесь не шла ни в какое сравнение с новоземельской! На хрена её пичкать всевозможной химией?