Шкатулка группенфюрера
Шрифт:
– Недалеко от речного порта, – буркнула нелюбезно трубка чуть хрипловатым голосом Виктора. – Гиблое место. Советую быть настороже.
Совет бывалого человека я принял с благодарностью, после чего увеличил скорость своего «Лексуса» до явно неразумных и неодобряемых ГИБДД пределов. К счастью, ни один гаишник мне навстречу не попался, и я благополучно проскочил не только Центральный район, но и мост, связывающий воедино две половины большого города. Я распахнул дверь «Березани» ровно в девять вечера, подчеркнув тем самым, что и жителям Азии не чужда европейская
– Феликс Строганов, – назвал я себя, хотя в этом не было, пожалуй, никакой необходимости.
– Эрнст Шульц, – вежливо отозвался мой визави. – Я заказал водку. Думаю, ее сейчас принесут.
– Я бы выпил кофе, но в данном случае это не принципиально. Хотелось бы знать, герр Шульц, какими средствами вы располагаете?
– Товар у вас при себе?
– Товаром, Эрнст, у нас при конспиративных встречах называют героин, а у меня при себе только антиквариат. Прошу.
Я выложил на стол свой кинжал, Шульц, неожиданно для меня, – свой. На первый взгляд, это были братья близнецы, однако уже через несколько секунд я без труда определил подделку.
– Работа Сипягина? – спросил я.
– Да, – кивнул озабоченный немец. – По-моему, этот человек просто помешался на оружии и, представьте себе, утверждает, что его халтурные поделки ничем не отличаются от оригинала. Сначала он принес мне один кинжал, потом другой, а сегодня утром третий.
Шульц неожиданно для меня засмеялся. Смех был искренним и даже приглашающим собеседника повеселиться. Надо признать, что чисто внешне Эрнст производил приятное впечатление. Рослый, хорошо сложенный блондин с ухоженными руками и вполне симпатичным на взгляд русского человека лицом. Очки в золотой оправе добавляли ему солидности и, скорее всего, именно по этой причине он их носил. Во всяком случае, принесенный мною кинжал он рассматривал невооруженным глазом.
– Кинжал подлинный, – сказал, наконец, Шульц на удивление ровным голосом. – Вы себе не представляете, Феликс, какие чувства я сейчас испытываю.
– Семейная реликвия? – вежливо полюбопытствовал я.
– Да, – коротко бросил немец.
– Кинжал, насколько я знаю, является ключом к шкатулке, которую вам пока не удалось обнаружить.
– Вы забыли о перстне, – усмехнулся Шульц.
– Я знаю, у кого он находится, и догадываюсь, где искать шкатулку.
– Хотите войти в долю, господин Строганов?
– Пока что просто набиваю себе цену. Все будет зависеть от суммы, которую вы готовы предложить мне за ключ к кладу с сокровищами.
– Я же сказал, что речь идет всего лишь о семейной реликвии, – нахмурился мой собеседник.
– Бросьте, Эрнст, я не такой простак, чтобы поверить вам на слово. Вы убили человека ради обладания вещью, которая вряд ли стоит дороже ста тысяч евро. Я имею в виду шкатулку.
– Я предлагал Ильину двести тысяч, но даже не соизволил ответить на мое письмо.
– А вы уверены, что оно до него дошло?
– Уверен. Господин Степанков приехал в ваш город за кинжалом и перстнем, об этом он рассказал Сипягину после нажима с нашей стороны. Мы могли бы договориться, но Василий перестарался. Идиот.
– Два миллиона евро, – назвал я покупателю свою цену.
– Вы с ума сошли, Строганов!
– Я ведь и без вашей помощи могу прибрать шкатулку к рукам, герр Шульц, – пожал я плечами.
– Вы не знаете шифра! – вырвалось у немца.
– Я попытаюсь его разгадать.
Шульц прекрасно говорил по-русски, практически без акцента. Наверняка он успел овладеть и богатым запасом наших ругательств, но нордическая выдержка взяла верх над рвущимися наружу эмоциями. Немец промолчал там, где русский непременно бы разразился целым градом нецензурных выражений.
– Как долго вы готовы ждать, господин Строганов?
– Три месяца вас устроят? – спросил я.
– Вполне.
– В таком случае, до встречи, герр Шульц. Копию свою не забудьте, пусть она напоминает вам о наших договоренностях.
Немец поморщился, но изделие мастеровитого Сипягина взял, после чего покинул ресторан, предоставив мне почетное право, расплатиться за не выпитую водку. Звонок Чернова застал меня уже на выходе из «Березани». Говорил Виктор ровно, но в его голосе все-таки ощущалась тревога:
– Немца нашего убили только что, на моих глазах. К сожалению, я не успел вмешаться.
Я попросил Чернова меня подстраховать во избежание неприятностей. Опасался я, естественно, не герра Шульца, а дурака Сипягина и его отмороженных дружков. Выходит, не зря опасался. Детектив подхватил меня на пороге ресторана и через две минуты мы уже оказались рядом с остывающим телом.
– Я сидел в машине, когда Эрнст вышел из ресторана. Черт его знает, зачем он свернул в этот переулок. Мог бы спокойно поймать машину у ресторана, но, видимо, перестраховался.
– Убийц видел? – спросил я у Чернова, склоняясь над покойником.
– Сипягин выскочил из этого переулка словно ошпаренный, в сопровождении двух придурков. Сначала я думал, что он от них убегает, но нет – уехали они в одной машине.
Кинжала на теле убитого я не обнаружил, денег тоже, зато изъял бумажник с документами. Чернов удивленно на меня посмотрел:
– Паспорт его тебе зачем?
– Пригодится. Звони в милицию, Виктор, но наших имен не называй, мы с тобой здесь всего лишь случайные прохожие.
Шульц был убит, скорее всего, обрезком железной трубы. Причем все удары пришлись в область лица, превратившееся в кровавое месиво. Опознать его мог только очень близкий человек, но вряд ли такой отыщется в нашем городе.
– Похоронят как бомжа, – покосился на меня Виктор, садясь в свою машину.
– Он не был героем, – пожал я плечами. – И получил ровно то, что заслужил.