Шкатулка хитросплетений
Шрифт:
За столом сидели Абернети и Сапожок. Абернети, придворный писец, был человеком, которого неудачное заклинание превратило в мягкошерстного терьера и который был вынужден им оставаться. Морда у Абернети заросла мохнатой шерстью, но руки остались человеческими. Он роскошно одевался и разговаривал лучше, чем большинство обычных людей. Сапожок, королевский гонец, был кобольдом. Насколько было известно, его никто и никогда ни во что не превращал. Сапожок был обезьянолиц, морщинист и обладал острыми зубами и улыбкой, которые сделали бы честь прожорливой акуле. Единственное, что объединяло этих двоих, — это
Они дружно замерли, не донеся вилок до рта, увидев лицо вошедшего Его Величества.
— Доброе утро, доброе утро! — улыбнулся тот. Вилки застыли неподвижно. На лицах присутствующих отразилось изумление, смешанное с подозрением.
Две пары глаз одновременно моргнули. Абернети опомнился первым.
— Доброе утро, Ваше Величество, — поздоровался он. И, помолчав, спросил:
— Надеюсь, вы хорошо спали?
Бен двинулся вперед, переполненный радостью жизни. Фарфор и хрусталь сверкали, от серебряных подносов поднимался дивный запах еды. Сельдерей — повар и второй кобольд, служащий трону, — снова отличился. Или по крайней мере так показалось восторженному Бену. Он схватил небольшой яблочный пончик и по дороге к своему месту проглотил его. Взглядом он поискал советника Тьюса, но волшебника нигде не было видно. Может быть, надо подождать, подумал Бен. Отсутствие советника служило хорошим поводом. Дождаться Тьюса и Ивицу. Вызвать с кухни Сельдерея. Так можно будет объявить одновременно всем. Эта мысль показалась Бену удачной. Просто подождать. Вот что он сделает.
— Знаете что? — сказал он.
Абернети с Сапожком быстро переглянулись.
— Должен вам сказать, Ваше Величество, что не люблю отгадывать, — объявил писец. — А Сапожок — так просто ненавидит.
— А, полно тебе. Угадай!
— Ну ладно. — Абернети страдальчески вздохнул и послушно спросил:
— Что? Бен сделал глубокий вдох:
— Я вам не могу сказать. Пока. Но новость хорошая. Великолепная новость!
Сапожок осклабился и что-то невнятно пробормотал. Абернети снова принялся за еду.
— Обязательно сообщите нам, когда наступит подходящий момент.
— Как только придет советник, — объяснил Бен, усаживаясь. — И Ивица. И Сельдерей. Все. Не уходите, пока они не придут.
Абернети кивнул:
— Я просто прилип к стулу. Ваше Величество. Кстати, можно надеяться, что сообщение будет сделано до назначенного на сегодняшнее утро планового заседания земельного комитета с участием представителей Зеленого Дола и Озерного края?
Бен хлопнул себя по лбу:
— Совсем забыл!
— А ленч с новыми окружными судьями, которых вы назначили в северные земли?
— И о них забыл!
— А послеполуденную встречу с комитетом по ирригации, для обсуждения начала работ в Восточных Пустошах?
— Об этом-то я помнил.
— Хорошо. А о встрече с работниками кухни для обсуждения регулярной пропажи припасов из погреба? Боюсь, что масштабы краж все увеличиваются.
Бей недовольно нахмурился:
— Дьявольщина, почему ты на сегодня столько всего назначил?
— Это не я назначил. Это вы назначили. Сейчас первый день недели, и вам всегда нравится начинать неделю с того, чтобы воткнуть в нее как можно больше дел. — Абернети промокнул губы платком. — Планируете слишком много. Я вас уже об этом предупреждал.
— Спасибо, что напомнил. — Бен взял тарелку и начал наполнять ее едой. Хлеб с вареньем, яичница, фрукты… — Ну, мы займемся делами — ничего не упустим. Времени предостаточно. — Он поставил перед собой тарелку, мысленно переключившись на те проблемы, о которых ему напомнил Абернети. Почему, ради всего святого, кому-то могло понадобиться красть еду из погреба? Можно подумать, что существует нехватка продуктов. — Если через несколько минут Ивица не спустится, я схожу и приведу ее. А Сапожок может вызвать советника, где бы он ни был…
И тут в дальнем конце коридора, который шел от нижнего входа у крепостных ворот, распахнулась дверь и появился советник Тьюс.
— Это — последняя капля, просто последняя! — яростно провозгласил он.
Не останавливаясь, он прошел к столу, что-то бормоча с таким возмущением, что все собравшиеся изумленно на него уставились. Придворный волшебник был облачен в серые одежды своей гильдии, расшитые яркими заплатами, подпоясанный алым поясом: оборванная фигура-чучело, высокая и худая. Сплошные палки и разлетающиеся клочья шевелюры и бороды. Было сразу видно, что он мог бы одеться получше и привести себя в порядок — как минимум приобрести новое одеяние и подстричь волосы вокруг ушей, что нередко пытался подсказать ему Бен, — но советник не видел смысла менять то, что его устраивало, и не внимал подсказкам. Он был человеком мягким и добрым и редко злился, так что странно было видеть его в таком возбуждении.
Он остановился перед присутствующими и откинул назад одежды, словно отбрасывая то, что так тяготило его этим прекрасным летним утром.
— Он вернулся! — оповестил Тьюс собравшихся.
— Кто вернулся? — спросил Бен.
— Вернулся и ничуть не стесняется того, что натворил! В нем нет никакого стыда, ни капли! Подходит к воротам, словно ничего не случилось, и объявляет, что он здесь! — Постепенно лицо советника багровело, становясь опасно темным. — Я думал, что двадцать лет назад мы от него избавились, и вот он снова здесь — явился не запылился!
— Советник, — попытался прервать его излияния Бен, — о ком ты говоришь?
Взгляд Тьюса был полон ярости.
— Я говорю о Хоррисе Кью! Теперь уже вскочил и Абернети:
— Этот пройдоха?! Он не посмеет сюда явиться! Его же изгнали! Советник Тьюс, ты перегрелся на солнце.
— Не стесняйся, пойди и посмотри сам, — холодно улыбнулся ему советник. — Он выступает в роли просителя — пришел просить прощения у нашего короля. Он хочет, чтобы решение об изгнании было отменено, Он хочет вернуться в Заземелье!
— Нет! — Призыв Абернети очень походил на рычание. Ощетинившись, он повернулся к Бену:
— Ваше Величество, нет! Не встречайтесь с ним! Не впускайте его! Немедленно отошлите его прочь!
— На вашем месте я бы его не отсылал, — огрызнулся советник, вырываясь вперед и становясь рядом с псом. — Я бы приказал его схватить и бросить в самую глубокую и холодную темницу, какую мы только отыщем! Я бы его запер, а ключ выбросил!
Ивица спустилась вниз и теперь усаживалась рядом с Беном. Слушая спор, она вопросительно взглянула на него, но он мог только пожать плечами, показывая, что сам не понимает, в чем дело.