Шкатулка с бабочкой
Шрифт:
Грета поджала свои бледные губы и мотнула головой.
— Конечно нет. — Затем она неловко рассмеялась и добавила: — Вы теперь босс.
Федерика отправилась с Генриеттой на ланч у Ориэлс в Слаун-сквер. Они посмеялись по поводу встречи Федерики с Гретой и фантастического изменения ее социального статуса.
— Мне это нравится, — заметила Федерика. — Я себя чувствую современной Золушкой. Представляешь, мой принц щедр до безумия. Я могу получить все, что только пожелаю.
— Интересно,
— Пока не знаю. Мне нужно будет обсудить это с Торквиллом. Я понимаю, что не могу больше работать в семейном магазине, это было бы абсурдным, но я хочу заниматься делом. В идеале это должно быть связано с фотографией. Джулиан обучил меня основам этого ремесла, возможно, мне теперь следует пройти более углубленный курс обучения, а затем сделать это своим основным занятием.
— Это было бы отлично. Ты ведь всегда хотела стать фотографом, — одобрила ее идею Генриетта.
— Мама говорила, что мне следует сначала заработать денег, а уж потом заниматься карьерой в этой области. Сейчас у меня больше денег, чем я когда-либо мечтала иметь, и я могу делать все, что только захочу. — Она засмеялась и улыбнулась подруге, которая в ответ завистливо поджала губки.
— Дорогая моя девочка, ты так счастлива, — вздохнула Генриетта. — Но никто не заслуживает этого в большей степени, чем ты.
В тот же вечер, когда Торквилл вернулся с работы, у них произошел первый серьезный спор.
— Вот мы и возвратились после медового месяца, Торквилл. Мне бы хотелось чем-нибудь заняться. Я хочу работать, — сообщила Федерика, бросаясь на диван в его кабинете.
Торквилл подошел к столику с напитками и налил себе порцию виски.
— Не желаешь чего-нибудь выпить, может, бокал вина, — предложил он. — Говорят, что стакан красного вина заставляет леди сиять. Правда, ты и так сияешь.
Она засмеялась.
— Спасибо, бокал красного вина не помешает, — ответила она.
Он обслужил ее, а затем уселся в кресло, положив одну ногу на стул.
— Почему ты решила работать, любимая?
— Ну, мне ведь нужно чем-то заниматься, — аргументировала она свое заявление, делая глоток вина. — Дорогой, оно совершенно бесподобное.
— Это часть свадебного подарка Артура, — сообщил он. — У твоего отчима превосходный вкус.
— Только когда речь идет о вине, — сухо возразила она. — Во всем прочем, поверь мне, он абсолютно лишен вкуса.
— Феде, ты теперь богатая женщина, и тебе нет никакой нужды работать, — серьезно сказал он.
— Пойми, я буду скучать, если чем-либо не займусь, — пояснила она. — Дело тут не в деньгах. Ты более чем щедр, и я это очень ценю. Это нужно для того, чтобы заполнить мой день, чтобы была причина вставать каждый день по утрам.
— Разве потребность любить меня не является достаточным поводом для того, чтобы вставать по утрам? —
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, — весело настаивала она.
— Скоро ты будешь занята детьми, — заметил он и нежно ей улыбнулся.
— Возможно, — задумчиво ответила Феде, втайне надеясь, что Бог предохранит ее от этого блага хотя бы на несколько ближайших лет. — Но, пока я точно не беременна, ты ведь не хочешь, чтобы я здесь чахла от безделья?
— Любимая, — сказал он твердо, — у тебя прекрасный дом, прекрасная одежда, муж, который готов целовать землю, по которой ты ходишь, так чего же тебе еще желать? — Он нахмурился, и она немедленно ощутила вину за то, что желает чего-то еще.
— Ну, — пробормотала она, испытывая неприятное ощущение в животе, — когда я была моложе, Джулиан дал мне несколько уроков фотографии. Если ты настаиваешь, чтобы я не работала, возможно, мне можно пройти курс обучения?
— Если ты так уж хочешь что-то делать, — с неохотой произнес он, — учеба — это единственный приемлемый вариант. Моя жена не должна работать.
— Я очень тебе благодарна, — просияла она, чувствуя облегчение от того, что дискуссия дала позитивный результат.
— Но только не фотография, — решительно добавил он.
— Но почему? — в недоумении спросила Федерика.
Он больше не расположен был шутить и смотрел на нее очень серьезно.
— Я найму преподавателя, чтобы учить тебя всему, чему ты только захочешь. — Он оглядел комнату. — Литература. Да, ты можешь заняться изучением литературы.
— Литература? — переспросила она, падая духом. — Но литература меня совершенно не интересует.
— Нет уж, я хочу, чтобы ты занималась именно литературой, — настаивал он, направляясь к книжным полкам и вытаскивая одну из книг. — Я никогда не читал ни одной из этих книг. Я хотел бы, чтобы их прочла ты.
— Торквилл, — слабо запротестовала она.
— Нет, я настаиваю, — отрезал он. — Если ты желаешь учиться, литература является единственно приемлемым предметом.
— Хорошо, я буду изучать литературу, — выдавила она. Лучше уж это, чем ничего.
— Значит, решено, — резюмировал он, опустошая стакан. — А сейчас, любовь моей жизни, иди ко мне и одари меня поцелуем. Мне ненавистна сама мысль, что между нами возможна размолвка.
Погрузившись в ванну, Федерика мысленно вернулась к их разговору. Ее охватило тревожное состояние, но вместо того, чтобы попытаться докопаться до первопричины своей тревоги, она стала находить оправдания нежеланию мужа дать ей возможность самой выбрать себе занятие по душе. «Это потому, что он любит меня и хочет для меня только лучшего», — думала она, лежа в душистой пене, как на облаке. Фотография может подождать, решила она, намереваясь вернуться к этой теме в другое время, когда будет чувствовать себя в замужестве более уверенно.