Школа на краю земли
Шрифт:
Первая наша школа была построена в Корфе, самом последнем, крайнем населенном пункте в долине Бралду. Прямо за этой деревней начинается ледник Балторо, ведущий к К2. Школа в Хуше тоже находится в самом дальнем углу своего района, у подножия горы Машербрум, одного из самых прекрасных пиков-семитысячников на земле.
С отчаянной смелостью мы первыми проникали в регионы, где шли вооруженные конфликты и отмечался рост экстремистских настроений. В 1999 году по просьбе пакистанских военных мы начали реализацию двух проектов в регионе Гултори, где постоянно происходят стычки между индийскими и пакистанскими войсками из-за спорных границ Кашмира.
Возведенные нами школы прячутся на склонах гор;
А еще совсем недавно, в 2008 году, мы помогли сообществам провинции Кунар в восточном Афганистане построить две школы для девочек на самой границе с Пакистаном. Она существует условно, власти ее почти не контролируют, и именно здесь находят убежище многие сторонники движения талибан. Старейшины племени патхан обратились к нам с просьбой о помощи в возведении этих школ через командующего расположенной тут американской военной базой.
Философия «последнего места, которое становится первым» отличает нас от других, и за нее нас часто критикуют. Но иногда другой подход просто невозможен. Если организация, подобная ИЦА, не направит свои силы в такие районы, еще как минимум одно или два поколения девочек так и останутся неграмотными. Кроме практических соображений, вести дела подобным образом нас побуждает еще одна причина, не имеющая отношения к прагматизму.
Представители народов, населяющих области на самом краю цивилизованного мира, как правило, не имеют разностороннего кругозора, утонченных манер, им не свойственен космополитизм. Часто они совсем необразованны и не знают о последних достижениях науки и техники или, скажем, о новинках моды. Иногда они бывают недоверчивы и даже не очень дружественны по отношению к чужакам. Но при всем при этом люди, живущие на окраине мира, отличаются невероятным жизнелюбием и изобретательностью. Они мужественны, гостеприимны и покоряют своим благородством.
А еще за многие годы я понял, что, если лишь немного помочь им, они смогут творить удивительные вещи. Так оно и происходит: иногда они совершают такое, на что всем нам следует равняться. Мы все обогащаемся в те моменты, когда обычные люди проявляют необычайное великодушие, стойкость, сострадание. Они подобны рекам Каракорума и Гиндукуша. Их дела вдохновляют всех нас, и воды воодушевления широко разливаются, питая поля в самых разных частях света.
Так что для меня наклейка «последнее из лучших мест» на чемоданчике вовсе не ассоциируется с рекламой красот моего родного штата. Она напоминает мне о том, во что я твердо верю: люди, живущие в самых дальних, «последних» краях, о существовании которых многие вообще не знают или забывают, часто оказываются цветом человечества, образцом, которому всем нам следовало бы уподобиться. Вот почему меня все время тянет на край света и я не в состоянии противостоять зову сердца.
Еще в 1993 году, когда проект по строительству школ только зарождался, маленькая затерянная деревня Корфе поразила меня и послужила для меня олицетворением того, что такое «последние места», места, где кончаются дороги. В последующие годы мне посчастливилось работать в таких же отрезанных от мира и труднодоступных районах. В них живут столь же волшебно привлекательные во всей своей суровости люди, что и в Корфе. И все же киргизские кочевники, приехавшие из Ваханской долины в октябре 1999-го, как оказалось, обитают в еще более затерянном и изолированном районе. Это уже не конец дорог, а прямо-таки край земли.
По сравнению с местом их обитания Корфе показалась мне пригородом Лос-Анджелеса.
Пуштунские старейшины рассказывают, что когда Аллах завершал творение мира, он решил пустить в дело все отходы производства, собрал груду камней и создал Афганистан.
Ландшафты этой страны и вправду выглядят так, будто они
В течение более чем двадцати столетий по Ваханскому коридору пролегали пути торговцев и дипломатов, здесь проходили армии завоевателей, паломники, исследователи, миссионеры, проповедники и чудотворцы всех мастей, путешествовавшие из Центральной Азии в Китай и обратно. Коридор был местом, где смыкались так называемые Внешняя и Внутренняя Татария – области, которые греческий географ Птолемей называл «двумя Скифиями». Это был один из самых трудных участков Великого шелкового пути, транспортной артерии длиной без малого в шесть с половиной тысяч километров, благодаря которой осуществлялись основные контакты между Европой, Индией и странами Ближнего и Дальнего Востока.
Лишь немногие путешественники Запада посещали Вахан. Первым из них был Марко Поло, который за четыре года пересек Персию и Центральную Азию, чтобы прибыть ко двору китайского императора (из монгольской династии Юань. – Ред.) Хубилай-хана.
Преодолев Ваханский коридор в 1271 году, легендарный венецианский путешественник впоследствии писал, что горные хребты здесь настолько высоки, что птицы не могут перелететь через них, а мороз столь суров, что огонь костра меняет цвет и теряет силу, так что людям вокруг него трудно согреться.
Еще через триста пятьдесят лет иезуит по имени Бенто де Гоиш был послан орденом по маршруту Марко Поло с поручением проникнуть в Китай. Под видом армянского купца он присоединился к торговому каравану и благополучно добрался до китайского города Сюйджоу. Вскоре он заболел и умер – в 1607 году, то есть примерно тогда, когда Великий шелковый путь начал терять свое значение. Западные мореплаватели-первопроходцы открыли морские маршруты, связавшие Европу и Дальний Восток. Так что почти вся торговля шла теперь по морю, хотя некоторые купцы все же предпочитали сушу и по горным тропам Памира переходили из Китайского Туркестана – он же Синьцзян – также в Тибет и в Читрал, самый северный район Индии (сейчас это территория Пакистана. – Ред.).
О Ваханском регионе надолго забыли, и он вновь появился на мировой арене лишь в конце XIX века, когда Великобритания и Россия начали борьбу за влияние в Центральной Азии. Столкновение интересов двух империй получило название «Большая игра». В этот период Россия активно расширяла свои южные границы, так что в ее состав входило все больше древних городов Великого шелкового пути. В то же время Англия пыталась защитить старые подконтрольные ей магистрали и перекрыть русским маршруты проникновения в Гималаи и Гиндукуш, а через них и в Индию – «самый драгоценный камень в короне Британской империи». Огромное количество исследователей, военных, шпионов и осведомителей всех мастей пересекали регион вдоль и поперек и бесконечно играли в кошки-мышки в высокогорьях Гиндукуша и Памира. Наконец в 1895 году, когда враждующие стороны уже находились на грани войны, политикам из Лондона и Санкт-Петербурга все же удалось прийти к согласию: Вахан был объявлен буферной зоной, отделяющей и защищающей юго-восточные рубежи царской России от североиндийских форпостов Британской империи.