Школа Робинзонов
Шрифт:
И вот он начал тереть куски дерева, не жалея ни рук, ни мускулов. Но, увы, ничего не получалось! То ли порода дерева была неподходящей, то ли сухость недостаточной, а, может быть, просто у него не хватало ловкости для подобной операции. Во всяком случае, его собственная температура повысилась куда больше, чем температура деревяшек.
Когда Годфри вернулся с птичьими яйцами, учитель танцев буквально плавал в собственном поту. Он дошел до такого изнеможения, до какого едва ли его доводили когда-нибудь даже самые интенсивные хореографические упражнения!
— Ну что, не ладится? — спросил Годфри.
— Да, Годфри, ничего не выходит. И мне начинает казаться, что все эти открытия дикарей — сплошной обман, придуманный для дурачков.
— Вовсе нет, — возразил Годфри. — Надо только, как и в любом деле, иметь сноровку.
— А как же будет с яйцами?
— Есть еще другой способ их испечь, — сказал Годфри. — Яйцо привязывают к нитке, затем ее быстро вращают, а потом резко прекращают вращение. Механическая энергия может перейти в тепловую и тогда…
— Яйцо испечется?
— Да, только при быстром вращении и резкой остановке… Но как остановить вращение и не раздавить яйца? Знаете что, мой дорогой Тартелетт, не проще ли поступить вот так?
И, осторожно разбив скорлупу утиного яйца, Годфри без дальнейших околичностей проглотил содержимое.
Но на это Тартелетт уж никак не мог решиться, и ему пришлось довольствоваться одними моллюсками.
Теперь оставалось подыскать какой-нибудь грот или пещеру, чтобы было где переночевать.
— Робинзонам всегда удавалось найти для ночлега пещеру, — заметил учитель танцев. — А потом она становилась их постоянным жилищем.
— Поэтому пойдем и поищем, — ответил Годфри.
Но хотя Робинзонам это всегда удавалось, на сей раз их невольным последователям явно не повезло. Напрасно ходили они среди скал вдоль северной части бухты. Не нашлось ни пещеры, ни грота, даже никакой расщелины, которая могла бы послужить убежищем.
Тогда Годфри решил лучше уяснить себе местоположение и направился к деревьям на границе песчаной отмели.
Поднявшись по склону передних дюн, они направились к зеленеющим прериям, которые разглядели еще раньше.
По странной и одновременно счастливой случайности, за ними добровольно следовали и прочие обитатели «Дрима», спасшиеся от кораблекрушения. Должно быть, эти петухи, куры, овцы, козы, агути, по-прежнему движимые инстинктами, решили, что надо следовать за людьми. По-видимому, они неважно чувствовали себя на песчаной отмели, где не было ни достаточного количества травы, ни земляных червей.
Три четверти часа пути в полном молчании, и наши утомленные Робинзоны вышли на опушку леса. Никаких следов человека! Местность совершенно пустынна! Можно было предположить, что нога человеческая не ступала по этой земле.
Прекрасные деревья росли отдельными группами, а дальше, на расстоянии четверти мили, виднелся довольно густой лес, состоящий из разных древесных пород.
Годфри старался разыскать какое-нибудь старое дупло, чтобы укрыться в нем хотя бы на первую ночь. Но поиски оказались тщетными. Между тем, после долгой ходьбы, путники сильно проголодались. На этот раз и тому и другому пришлось насыщаться моллюсками, предусмотрительно собранными на отмели. Потом, смертельно усталые, они заснули на земле, у первого дерева, под покровом звездной ночи.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой Годфри делает то, что сделал бы на его месте каждый человек, потерпевший кораблекрушение
Ночь прошла без происшествий. Оба путешественника, утомленные волнениями и ходьбой, спали так безмятежно, будто занимали самую комфортабельную комнату в особняке на Монтгомери-стрит.
Утром 27 июня, при первых лучах солнца, их разбудило пение петуха.
Годфри сразу вспомнил все, что с ним приключилось, тогда как Тартелетт долго тер глаза и потягивался, прежде чем вернулся к действительности.
— Наш сегодняшний завтрак будет таким же, как и вчерашний обед? — спросил он, наконец.
— Боюсь, что да, — ответил Годфри. — Зато, надеюсь, сегодняшний обед будет удачнее.
Лицо учителя танцев выразило досаду. Где же чай и сандвичи, которые обыкновенно приносили ему прямо в постель? Неужели он не дождется звонка к завтраку и не сможет до этого проглотить даже чашки чая?
Однако нужно было принять решение. Теперь Годфри прекрасно понимал, что все дальнейшее будет зависеть только от него одного. На его спутника ни в чем нельзя положиться. В пустой коробке, заменявшей Тартелетту голову, не могло зародиться ни одной практической идеи. Годфри должен был думать, изобретать, решать за двоих.
И тут он подумал о своей невесте Фине, от которой так безрассудно отказался, отложив женитьбу до возвращения, о дяде Виле, которого так неосмотрительно покинул; затем, повернувшись к Тартелетту, произнес:
— Для разнообразия вот еще несколько ракушек и полдюжины яиц!
— А их никак нельзя испечь?
— Нет! — ответил Годфри. — Но что бы вы сказали, дорогой Тартелетт, если бы у нас и этого не было?
— Я сказал бы, что на нет и суда нет, — сухо ответил учитель танцев.
Пришлось довольствоваться более чем скудной трапезой.
После завтрака Годфри стал обдумывать свое положение и решил продолжить начатое накануне изучение местности. Прежде всего надо было определить, по возможности, в какой части Тихого океана произошла катастрофа с «Дримом», потом — попытаться найти ближайший на побережье населенный пункт и установить на месте, что делать дальше: телеграфировать дяде и ждать его распоряжений или сразу же уехать на родину с попутным кораблем.
Годфри рассуждал достаточно разумно: если перейти второй ряд холмов, живописные очертания которых вырисовывались из-за деревьев, то может быть удастся что-нибудь разузнать. И он решил потратить на необходимую разведку час или два, а если понадобится — всю первую половину дня.