Школа. Остаться в живых (сборник)
Шрифт:
Внизу охранник спрашивает, что случилось.
— Да так, — говорю я.
На улице уже прохладно. Сыплет снежок. Школа позади кажется большим дурацким кораблем, вроде «Титаника». Светится окнами. Разве что оркестр не играет.
Я иду не спеша. И почему-то оказываюсь на стоянке. Вот стоит синий «Шевроле» Константина Петровича. Белые буквы на нем смотрелись так шикарно.
Зачем я здесь?
У меня есть сигареты в кармане. Я не люблю курить, но они у меня есть. Я щелкаю зажигалкой.
От той надписи на боку
Я выпускаю дым. Снежинки падают мне на нос.
Там, позади, хлопает дверь. Я оглядываюсь.
С портфелем под мышкой Константин Петрович сбегает с крыльца. Шагает по мокрому асфальту. Его лица не видно, и хорошо, что не видно.
А я так и стою возле его машины. И огонек сигареты виден издалека. Потому что Костя замедляет шаг, вглядывается, потом узнает меня.
— Канунников, — говорит он. — Это ты.
В его глазах почти что слезы. Это мне отлично видно. По спине у меня пробегает холодок. Надо было надеть куртку, думаю я. Его это тоже касается.
— Есть сигарета? — спрашивает он.
Прикуривает он умело. Видимо, курил раньше и бросал. Мы почти одного роста, и я гляжу на него, а он на меня.
— Скажи, Максим, — говорит он. — Как ты думаешь, почему он так сделал?
Я молчу. Мне не хочется отвечать.
— Он что, обижен на меня? Или ревнует? Так ведь у нас…
Я думаю, он хочет сказать: «У нас со Светкой ничего не было», — и все же не говорит. Значит, что-то было?
— Я, конечно, уйду теперь. А ты ему скажи… скажи, что это подло.
Ну да, он уйдет, конечно. А потом и Светка в другую школу переведется. Будто я не знаю.
— Знаешь, Макс, — говорит он вдруг. — Ты мне кажешься лучшим здесь. Я почему-то с первого взгляда это понял. Помнишь, когда Агнесса меня с вами знакомила.
Меня отчего-то бьет мелкий озноб. Я смотрю на него и не понимаю.
— Похоже, я часто ошибаюсь в людях, — говорит он. — Но больше ни о ком здесь вспоминать не хочется. Кроме тебя. Хоть ты и молчишь постоянно.
— Почему? — выдавливаю я из себя.
— Не знаю. Трудно сказать.
Мы молчим с минуту. Снежок падает на наши волосы — на его темные и на мои — рыжие.
— Ты классный, Макс, — говорит он вдруг. И протягивает руку. Но не чтоб пожать. А чтобы стряхнуть снежинки с моей челки.
И не надо на меня так смотреть.
Вслед за этим я бросил сигарету и положил ему руку на плечо. Это было неожиданно легко. Просто взять и положить руку на плечо учителю, Константину Петровичу.
Так прошло еще несколько секунд.
А потом совсем близко включились фары. И стекло стоящего в сторонке «Лендровера» опустилось.
— Высокие у вас отношения, — произнес Агнессин муж, помощник депутата.
— А вас это ебет? — отозвался Костя.
Я могу не продолжать? Хорошо, я не буду. Я даже не надеюсь на то, что вы меня хоть немножко понимаете.
А для чего тогда я это все рассказываю? Просто чтобы вы знали. Костя из школы, конечно, ушел. Но и я не могу больше здесь учиться. Ну просто не могу, и все. Агнесса завалит меня в выпускном классе, это стопудово. Завалит чисто из удовольствия.
Вот только жалеть меня не нужно. И лечить тоже не нужно. Просто напишите мне справку — не сложились отношения с классом или типа того. Вы же напишете?
Вот и спасибо.
Да нет, мне не стыдно. Мне стыдно за другое. Сказать?
Мне было стыдно покупать этот идиотский силиконовый член. У Митьки все всегда проще получалось. И потом, телка в «Кролике» меня запомнила. Чек выбивает, а сама хихикает: «А что-то вы сегодня один, без друга?»
Это она про Митьку.
Я подумал: «Тут-то меня и пропалят».
Зачем я эту штуку подсунул в портфель? Не знаю. Дурак был. И злился очень.
И черной краской я измазался, пока писал на спинке стула. Достаточно было на мои руки посмотреть.
Белой краской из баллончика рисовать намного безопаснее. Особенно когда знаешь, что подумают не на тебя.
Кстати, Митька потом все-таки трахнул Харитонову. Так что у них все нормально получилось, в полном соответствии с курсом вашей школьной психологии. А еще ходили слухи, что этот розовый член у Митьки так и остался. И что они со Светкой…
Говорите, со мной невозможно работать? Да ладно. Какой монстр, вы о ком? Меня зовут Бонд. Джеймс Бонд. И я всегда в активном поиске.
Юля Лемеш. Как можно влипнуть по неопытности
Мне рассказали, как оторвались одноклассники на выпускном. Тотальное безобразие вперемешку с подлостью.
Сначала они отсидели обязаловку с учителями и предками. Ели. Фотографировались. Взрослые долго и проникновенно декламировали загодя приготовленные тосты и запивали их соком и лимонадом. Выпускники наелись, наслушались и заскучали, поэтому часто бегали в туалет покурить. И глотнуть спиртного. Кто-то не из нашего класса надымил травой. И его застукали. Физрук, недолго думая, макнул придурка башкой в унитаз. Он всегда так поступает. Незаконно, но действует безотказно.
Классная попыталась станцевать «по-молодежному». Сломала каблук, доплясала босиком. Все ей хлопали — за самоотверженность. Интересно, почему учителя именно на выпускном вечере вдруг решают «вспомнить молодость»? Ни днем раньше?
Потом одноклассников погрузили в автобус. И повезли кататься. Предполагалось, что они будут дружно петь песни и громко смеяться. Как-то так. Ура-ура, мы милые невинные детишки.
Но у них с собой было.
Половина просто вырубилась от усталости. А те, у кого было, резво начали нагружаться выпивкой разного сорта и качества. Из закуси — несколько бутербродов и пакет с расплющенными пирожными.