Школа. Первый пояс
Шрифт:
— Ты же недавно так громко орал, неужели сорвал горло, ничтожество? Доставай меч!
Меч? Я коснулся пояса, на котором он висел. А есть ли смысл? На песке арены я неплохо поработал мечом, но Бравур на голову выше всех с кем я там столкнулся. На голову выше меня. А я не Виликор. Взять в руки клинок означает начать играть его костями. Как там говорил Гунир? Первый признак растяпы, что сам просит обыграть себя до нитки. Но и надежды на Лезвие нет. Сколько силы ни вливай в технику, но на одном узле не выходит сделать его сильней в разы. Слабее, до ничтожества, легко. А вот больше силы в узел не вмещается. На одну десятую больше обычного, вот предел. Даже совершенное познание не может перешагнуть ограничений низкого качества техники. Мне нужен другой путь. Я отвёл руку от пояса.
— Твоя глупость поражает даже меня. Ждёшь равного боя? Меч мне!
Через несколько вздохов Бравуру бросили меч. Он на пробу махнул им
Никто из нас не стал тянуть время. Мы одновременно бросились вперёд. Одинаково быстрые и сильные под техниками усиления. Меч я встретил голой левой рукой, отводя смертоносную полоску металла в сторону, выворачивая его из пальцев снежинки. Покров сработал идеально. С моей правой ладони сорвалось Лезвие. И рассыпалось осколками на груди Бравура. Сшибка грудь в грудь! Обмен ударами. Я ударил коленом в бок. Сам едва прикрылся плечом от удара в горло. Раскрыл левую ладонь, зажигая обращение к Небу. И упал от невыносимой боли в груди. Крик рвался наружу, но я давил его в горле, пытаясь прояснить голову. Мне нужно воплотить в жизнь уроки Кадора. А для этого нужно прогнать туман из мыслей. Я чувствовал струящуюся по пальцам горячую кровь. Пригнать из средоточия силу волной к месту раны. Она оказалась подозрительно близко к средоточию. Дополнительно снабдить тело в этом месте энергией. Обычно бледное, едва заметное свечение тела сравнялось по яркости с лежащими рядом меридианами, медленно истекая лишней энергией с поверхности кожи. Много силы влил в тело, больше, чем оно может удержать. Пусть. Главное то, что кровь уменьшила свой поток, принявшись просто капать из-под ладони.
Сегодня сделать это оказалось труднее, чем прошлые разы с Виликор на тренировке. Но и рана сейчас гораздо глубже. То самое усиленное Лезвие, что все никак мне не даётся. Я откашлялся, выплёвывая кровь, и привстал с камня, открывая глаза и оглядываясь. Все повторяется. Это уже было. Рядом, как и планировалось, лежал, получивший Лезвие, Бравур. Снова ничья. Вот только почему он ещё не поднялся? Как и в прошлый раз. Ведь его рана от обычного Лезвия меньше. Что с ним не так? Неужели я прав и он слаб на рану? И почему так тихо? Раздавались лишь стоны избитых. А вот ещё стоящие на ногах молчали, склонившись в поклоне. Я оглянулся. У входа стоял тот самый широкоплечий Воин.
— Этих в лазарет. Старшему, — толстый палец указал на Тогрима, — пятнадцать плетей за беспорядок и крики и ещё пять за тот ор надо мной. Утром сам подойдёшь к наказующему. И чтобы сейчас в коридорах было тихо!
Меня потащил с брусчатки ничуть не расстроенный наказанием охотник, закинул свободную руку себе на шею.
— Ты помнишь, что я тебе сказал перед первой дракой? Самое время повторить. С сегодняшней ночи пути назад не будет. Никому. Мы крепко связаны. Но без твоей силы это все бессмысленно. Теперь все зависит от тебя, первый брат.
Я промолчал. И не потому, что при каждом вдохе в груди клокотало. А потому что я и впрямь это уже слышал. И это только увеличивает его долг. А вот ночь удалась. Нужно бы повторить!
***
С каждым днём я все больше недоумевал. Учителей было ровно столько, сколько классов. Но уроки трав и животных давно закончились. Остались утренние разговоры о величии Ордена. Все остальное наше время поделено между Шамором и Кадором. Кроме Виликор, которую отдельно продолжал учить Пиклит. Она уходила с середины занятия старика и возвращалась к концу нашей пробежки. Ладно, пусть. Стало ясно, что Школа сосредоточила все силы только на двух классах. Лучшие и самые важные учителя — Шамор и, главное, Кадор проводили у нас по половине дня. Иногда насмешливого, но требовательного и въедливого Шамора сменял безразличный ко всем, кроме старшей, Пиклит. Раз в неделю урок Кадора пытался вести Иглис. Но даже так, ясно, что у них не оставалось времени на остальные классы.
Возможно, я предвзят, но не могу представить, чтобы тот же Иглис или, не дай небо, Латор будут рассказывать, как правильно бороться с ядом в теле, накапливая силу неба вокруг текущей в крови отравы. Хорошо, это я мог представить, ведь подобное от Иглиса я уже дважды слышал. Но вот рассказать об очередной тонкости техники, помочь найти причину срыва? Нет. Он даже не пытался. Тупое повторение и крики о недоумках, которым пора идти покупать новую копию техники. Не думаю, что любой другой учитель Школы будет лучше и сможет хоть на шаг отойти от учебника. Со своим предметом они не смогли. Можно ли надеяться на них там, где в наставлении возвышения Воина всего пять страниц? Нет. Представляю, что творится на их уроках. Наблюдение за порядком и разговоры о величии Ордена? Такие же крики, как у Иглиса? Не понимаю, какой вообще смысл в таком обучении? Совсем не такого я ожидал, слушая разговоры Орикола в песках. И так думал не только я.
Но это меня волновало лишь во вторую очередь. Главное, что тревожило — это то, что теперь у дверей лазарета всегда было столпотворение раненых. Смещение уроков практически исчезло. И теперь снежинки всегда умудрялись оказываться там, поджидая выходцев из нулевого.
Шамор сначала сыпал насмешками, пытаясь разозлить меня. Затем принялся хмуриться и назначать наказания. Но теперь я всегда проигрывал в схватке с Виликор. Мне просто необходимо оказываться в лазарете. Там почти наверняка окажется кто-то из нулевых. И всегда будет толпа снежинок. Не знаю, что мне доставляло больше удовольствия, помочь землякам или сойти в драке с толпой врагов. Не по себе было только первый раз. Когда я каждую секунду ожидал, что Хрил вмешается, сделав меня виноватым в происходящем. Но он по-прежнему закрывал глаза на крики за дверью. Снежинок становилось все больше. И это меня только радовало. Это тоже одна из причин, по которым я не выбрал золотую клетку. Наверно, слишком привык к риску в Чёрной горе. Схватки с Виликор и Гуниром — это хорошо, но мало и в них нет накала. Опасность, неизвестность, риск — вот что мне нужно. И повод для такой драки. Ненависть к снежинкам с их методами — отличный повод! И противников с каждым разом становилось все больше. Трое, четверо, трое и Дори, сегодня уже пятеро. Мало. Я не буду их жалеть.
— Мне интересно, сколько из вас будут калечить себя, чтобы выполнить хотелки Бравура? Ты знаешь, что срывы на финальном этапе техники оставляют шрамы на меридианах? А у вас по-другому и не выходит, да? Вы же срываете изученные техники? Он делает из вас калек. Интересно, сколько из вас взмахнёт мечом, если он прикажет убить соседа по парте?
— Закрой свой рот и не клевещи на первого брата!
Я слегка пнул возмутившегося. И вошёл к лекарю. Снежинки подождут, подумают, придут в себя. Поклон. Приветствие. Привычный кивок Хрила на полку. Ушли в прошлое дни, когда он болтал языком и лично вливал зелье в пострадавшего. Сейчас, когда каждый неумеха машет мечом и изображает что-то с техниками, лазарет забит всегда. И я самый частый гость здесь из всех учеников. Ведь я прихожу сюда ещё и в середине дня, когда у меня на уроке Кадора обязательно срывается техника. Старик тоже косится, но молчит. А я всё не оставляю попыток самому воссоздать следующий уровень Духовного Лезвия. Не так много вариантов созвездий из доступных мне узлов осталось. Жаль, что меридианы не прощают ошибку и не дают безвредно рассеять энергию. Но все не так страшно, как Кадор и я сейчас пугали снежинок. Во всяком случае, сколько бы я ни осматривал меридианы руки, после зелья Тёплой росы не видел ни одного оставшегося к утру повреждения. И вряд ли это такое уж чудодейственное зелье для их лечения. Дешёвые техники, мало силы, лёгкие раны.
Хрил привык, что после обеда мне нужно зелье восстановления меридианов, а к вечеру заживления ран. Приходится сильно подставляться, чтобы Шамор не оставил в классе. Только Виликор рада. Пользуясь моментом, тренирует меня не обращать внимания на боль и пытается подстегнуть мою закалку. Я не очень рад. Но слишком много выгоды получаю. А потому терплю. Хотя мне все больше и больше кажется, что моё тело, идущее вслед за душой, было таким только на этапе Закалки. Сейчас я не вижу никакого значительного улучшения. А зелий для Воинов все нет и нет. И все идёт по набитой тропе. Драка со снежинками, тренировка болью, тренировка тела и зелье Восстановления тела или Росы в запас. Не знаю зачем, но пусть будет. Брать-то я беру, но вот трачу редко. Хрилу вообще не интересно, что я с ними делаю. Поэтому пью, только если клинок Виликор зацепил кость и я вижу, что к следующему уроку Шамора не успею восстановиться или же жутко болит рука после срыва. Даже на снежинок хватает меня раненого. Я кивнул землякам и вышел за дверь. Вот они. Поднялись. Ждут. Не пытаются зайти.
— Слабаки! Пусть завтра приходит Дори. И берет с собой десяток таких неумех.
Я усмехнулся, провожая последнего снежинку за дверь. И вздрогнул от удара плети.
— Почему ты стоишь здесь?
— Старший! — я согнулся в поклоне незаметно подошедшему Воину с повязкой-глазом на плече. — Очередь! Жду, когда до меня дойдёт дело.
Наказующий заглянул за дверь, бросил взгляд на моё рассечённое плечо и двинулся дальше вглубь перехода между крыльями Школы. Я хмыкнул и прислонился к стене. Удачно отговорился, удар не в счёт. Если не мозолить глаза Хрилу, то можно дождаться ухода всех нулевых. Для гарантии. Меня тревожит только новость о том, что вчера возвращающихся встретили на полпути. Сколько? Сколько снежинок, вообще, остаётся на занятиях и почему им это позволяют? Пожалуй, нужно спросить об этом того, кто точно знает.