Школа. Первый пояс
Шрифт:
Снежинка принялся давить, выворачивая руки, пытаясь сломать мне пальцы и опустить на колени. Да, узлов у меня меньше. Всего двадцать, но что с того? Это не повод проигрывать! Я стиснул зубы и принялся давить в ответ. Секунда, другая и я отыграл назад согнувшиеся до этого колени. Ещё два вздоха и теперь уже пальцы Бравура трещали, вынуждая его склониться передо мной.
— Как это возможно?!
Я глядел в его распахнутые глаза и улыбался. Бравур захрипел и резко усилил нажим, запястья его вспухли раздувшимися жилами. Он снова навис надо мной, ломая меня. Так умею и я. Выждав, до предела, почти коснувшись коленями камней, я сам напитал энергией Спину Медведя. Мгновение мне казалось, что чьи-то пальцы не выдержат двойного натиска техник. Но пределы наших тел оказались дальше, чем представлялось. А затем действие чужого усиления закончилось, и я сразу отыгрался, отрываясь
Быстрый взгляд на террасу. Приспешники Бравура победили, но увидев унижение босса, не придумали ничего лучше, чем атаковать меня техниками. Кто-то среди побитых земляков протестующе и гневно заорал, мне почудились голоса Крима и Гунира, и Лезвия полетели и в оставшихся на ногах снежинок. Скашивая их и уравнивая победителей и побеждённых. Сломанная нога такому не помеха. Это не арена или Шкура, когда от нестерпимой боли ничего не видишь перед собой, не то, что пытаешься применить технику или заново нарисовать обращение. Не для таких ли моментов нас тренировали? Словно наказывая мою задумчивость — повеяло жаром. Перекатился, но едва-едва сумел увернуться от Лезвия. Рассекло плечо. Я уже сорвался к Бравуру, когда дверь бурсы распахнулась, и нас накрыло тяжестью. Несерьёзно, когда я приветствовал его три часа назад, то не заметил у этого Воина ни одной цветной пряди. А значит он вряд ли даже четвертой звезды. Ненамного сильнее нас. Но момент был очень неудачный и я, споткнувшись, покатился кубарем.
— Замерли! Недозволенное применение техник! — взгляд послушника наткнулся на валяющийся меч. — Недозволенное применение оружия! Всем по пять плетей! Старшим — тридцать плетей!
— Я старший!
Я, поднимаясь, громко заявил о себе, опережая возможные слова Тогрима. Получить наказание рядом с Бравуром — это тоже награда. Поглядим, как крепок он в наказании. В прошлый раз бок о бок нам досталось всего-то по десять. Снежинка, тоже поднимаясь на ноги, натянуто усмехнулся и, не понижая голос, заявил.
— Через два дня. На той поляне.
— Договорились.
***
Жаль. Я снова сравнил нас с приближающимися снежинками. Жаль, что ушли подмастерья. Вместо них, завсегдатаи Арены Тогрима, Гунир, Мир и Дарит. Но этого мало. Я часто вспоминал слова главы Школы Дигара в первый день. Эти две недели непрерывных драк были больше похожи на то, как отец ковал железо. Разогревал и бил молотом. Снова и снова. День за днём. Чтобы ни вкладывал Бравур в головы своим снежинкам, но всем становилось видно, чьё железо лучше. С каждой новой дракой все меньше воспитанников Киртано оставалось на ногах к финалу. Да. Они по-прежнему побеждали. Ушли в прошлое стычки мелких групп в переходах ночной Школы. Класс на класс. Каждую ночь на камнях бурсы. И мы проигрывали. Их было просто больше числом. Вот только перевес становился все меньше и меньше. У Бравура не оставалось выхода, кроме как, повысить ставки и снова встретиться у камня. У меня, впрочем, тоже.
Нельзя раз за разом сжигать себя в безрассудных схватках, прыгая выше головы и ставя на кон все что есть. Они уставали. Мы уставали. Хуже всего дела шли у местных. Как снежинок, так и наших. Исключая Мира. Его средоточие так же велико, как у большинства моих земляков, позволяя ему быть почти на равных с ними в выносливости. Все как говорил учитель Кадор. Для бегства и битвы на износ нет ничего важней размера средоточия. Да и телом Мир был изрядный здоровяк. А вот и до этого худой Дарит высыхал на глазах. Как и снежинки. Оказалось, что изо дня в день, заживляя переломы, не все потери тела зелье может возместить. Даже двужильный Гунир жаловался на накатывающую слабость и не лезущий в горло кусок. Не знаю почему, но с этим у нулевых тоже все обстоит лучше. Может, мы привыкли к скудости Пустошей? Хуже всего было то, что наша ненависть друг к другу все росла. Я боялся, что недалёк тот день, когда кто-то поддастся злобе и попытается нанести смертельный удар. Или просто промажет Лезвием, попав в горло.
— Я предлагаю вернуться к старому уговору. Оставь нас в покое. Все равно все они, — я мотнул головой за спину, указывая на стоящих там, — уйдут в послушники Ордена, не мечтая о большем.
— Кроме тебя. Ты будешь в Академии маячить перед глазами.
— Кроме меня, — кивнул я. Хотелось усмехнуться. Но я не рискнул. Слишком важно добиться согласия.
— Давай повысим ставки, — Бравур повторил мои мысли. — Твоя победа — я забываю о вас. Моя победа — ты забываешь об Академии. Что скажешь?
Я замялся с ответом. Последняя схватка дала мне немалую уверенность в себе. Но всегда есть место случайности. А в случае с Бравуром это может быть и не случайность, а подготовленная ловушка.
— Почему ты трусишь? Те три раза, что ребята поймали тебя и слегка помяли, сломали не только твои кости, но и уверенность? Ты уже не будешь орать по ночам в чужой бурсе?
К дарсу! Нельзя все время быть острожным. Был ли я так нерешителен в пещере с мадом? Вот — вызов, с которым мало что сравнится в моей жизни. Те, кто за моей спиной уже сделали ставку, пусть и воспользовавшись мной. Пора и мне сделать на себя. Я говорил, что не понимаю радости игры в кости? Я лгал самому себе.
— Хватит, — я вскинул руку. — На меня не действуют твои слова. Трушу? Кто бы говорил. Я повторю свои старые слова ещё раз. Неравные ставки. Ты выиграешь и получаешь выгоду. Я выиграю и получу только жалкие два месяца спокойствия для своих людей. Ты получаешь больше. Меняем ставку. Кто из нас проиграет, тот не идёт в Академию. Играем?
— Нет! Это даже не обсуждается! Ты унижаешь меня, пастух, ставя на одни весы с собой!
— Хорошо, — я кивнул. Здесь боишься только ты, снежинка. Боишься моих кулаков, боишься своего проигрыша. — Если ты проиграешь, то все твои снежинки уходят из Школы.
— Договорились.
Бравуру понадобилось лишь пяток вздохов на решение. А вот теперь я улыбнулся так широко, как только мог и повысил голос, чтобы слышали все. Особенно снежинки.
— Играем! А вы парни, — для верности ткнул пальцем, — будете ставкой у первого брата!
— Этому не бывать! — Бравур вспыхнул, обернулся. — Я не проиграю жалкому отбросу, братья!
Обнажить меч. Сделать первый шаг к Бравуру. Стычка! Снежинка слишком хорош с мечом. Не мне пытаться тягаться с ним. Так было в прошлый раз. Так стало и сейчас. Но мне нужно лишь сблизиться на полшага ближе длины руки и клинка. Уклониться. Подставить жалобно зазвеневший цзянь под опасный взмах. Самому сделать выпад. И вернуть рассечённую руку назад. Увернуться. Наотмашь ударить в ответ. Со всей силы, так чтобы онемели руки. Бравур скривился и снова достал меня мечом, разрубая плечо. Но я уже добился нужного, бросил свой клинок и оказался вплотную к противнику. Ты ничему не научился, Бравур! Ударить в ногу! Сплестись с ним, оказаться у него за спиной, захватив руку с мечом, сбить с ног. Парень вслепую запустил в меня Лезвие, но мы уже падали, и оно улетело мимо. На земле я оказался внизу, под Бравуром, и снежинка тут же ударил меня затылком, но это бессмысленно. Меня таким не пронять. Я по-прежнему чуть сильнее и не отпущу его, даже если он разобьёт мне все лицо в месиво. Мои пальцы крепко вцепились в Бравура. Посыл небесной энергии, столько, сколько только и может выдержать техника. Меридианы жгло, стиснутые до боли пальцы и препятствие, в котором оказались символы условия, заставляли срываться технику ещё сильнее обычного. Но я упрямо толкал энергию неба до конечной точки. Есть! Под моей рукой сверкнула вспышка техники и во все стороны полетели куски разрушившегося Лезвия, раздирая мне ладонь в кровь. Выждать, удерживая выгнувшегося дугой Бравура. Теперь левой! Снова сверкнуло, и раздался дикий крик Гунира. Наверно его слышно даже в ближайшей к саду бурсе.
— Жулик! У снежинки защитный амулет!
— Бей их!
Я не мог видеть, что происходит над нашей схваткой, но отчётливо слышал вместо привычных и ожидаемых звуков драки на кулаках — свист Лезвий, звон клинков и крики раненых. И дикие вопли Тогрима.
— Бей жуликов!
Дарсовы придурки! Об этом уговора не было! Откуда у наших мечи? Нужно это заканчивать! Я раз за разом продолжал бить Бравура техниками, закусив губу и уже не считая применения. Гунир же говорил, что амулет на десять защит! Неужели этот дороже?! Снежинка ухитрился выгнуться, разрывая одежду, переворачиваясь, и меня тут же что-то ударило, отшвыривая от него, невзирая на мою хватку. Ощущения больше всего оказались похожи на то, когда в тебя бьёт вся вода реки: сразу по всему телу, мягко, но необоримо. Опасность! Я прикрылся Покровом. В спину ударило, пробивая защиту. Но я вскочил на ноги, не обращая на это внимания. Шесть шагов до Бравура. Он тоже уже на ногах. В руках меч. И мне снова нужно сойтись вплотную, чтобы получить преимущество. Только теперь у меня нет такой же железки. Ничего. Я вырву у него меч даже без Покрова!