Школа. Первый пояс
Шрифт:
Я успел сделать только первый шаг, как ноги просто подломились, а сердце зашлось в диком стуке. Это давление Воина было в десяток раз сильнее, чем от Кадора. Возможно, такое же, как он направил на Фатора тогда. Вот только сейчас вся поляна оказалась завалена хрипящими телами.
— Это переходит все границы. Скоро вы устроите склоку в моем жилище.
Голос казался тихим и спокойным, но накрывал собой всю поляну, как давление силы, выпущенное его хозяином. От его звуков что-то дрожало внутри и пыталось оборваться.
— Дигар.
Я захрипел от этого простого тихого слова. Минут пять я лежал, стараясь совладать с трясущимся телом. Но оно не слушалось меня. Даже руки и те, не поднимались. Льющийся
— Дигар!
На этот раз в голосе отчётливо различалось недовольство, от которого хотелось бежать, не оглядываясь, но получалось только скрести пятками землю.
— Старейшина?
В пределах моего взгляда появился глава нашей Школы. Полностью одетый, словно и не поднятый посреди ночи с кровати, и со всё тем же выражением доброго дядюшки на лице. Глядел он куда-то в сторону, явно за пределы поляны.
— То, что я передал тебе пост, не говорит, что ты можешь творить в этих старых стенах что хочешь.
— Старейшина, я бы не посмел, — голос главы быт твёрд.
— Молчи. Я не люблю всю эту ложь и подхалимство. Не в мои годы, когда я уже вижу конец пути. Я долго терпел, чтя совет, и закрывал глаза. На происходящий фарс, пустой Зал, ночные драки, выкрутасы твоих учителей, которые решают за счёт Школы свои дела. На то, наконец, что с чьего-то позволения фракция Академии запустила руку в мои стены. Всему есть предел. Твои былые заслуги на перевале Синих змей за эти дни истлели в прах. Что ты молчишь, Лидер правого крыла?
— Склоняюсь перед Гранитным генералом, — глава Школы и впрямь опустился на одно колено, опустил голову, — и смиренно жду решения.
— Это вражда перешла грань моего терпения. Я больше не буду закрывать глаза. Они не должны видеться. Исключения — учебные схватки под присмотром. Я не желаю слышать ни одного слова о Снеге и Нулевом. Ни одного звука. Этот конфликт отныне закончен и в стенах Школы царит покой, что так важен на исходе лет. Ты меня понял?
— Да, генерал. Мне ясно каждое ваше слово.
Глава 21
— Шевелись! Зашёл, ушёл! Тебе что-то непонятно, ученик?
— Всё ясно, старший.
Короткий поклон и разворот. Два Воина с повязкой на плече — это не те, с кем я бы хотел спорить. Хватит проверок и лишних ран. Недели спокойствия и приглядывающих за каждым нашим шагом наказующих Ордена достаточно, чтобы понять, слово старейшины — закон в Школе. И ночные выходы из крыла стали невозможны. Открывший дверь получал наказание сразу же за её порогом.
После этих двух недель непрекращающихся схваток такой финал противостояния больше всего походил на сон. Так не могло закончиться. Начав свою месть за ребят, я лишь рассчитывал измотать снежинок, поселить в их сердце страх, отыскать слабых в их рядах, сделать их самих жертвами. У меня это даже получилось. Причём там, где я этого не ожидал. Глаза Бравура, страх в них. Вот на это я не рассчитывал. С одной стороны — озлобившиеся охотники. Пусть и таланты селений, купавшиеся во всеобщем внимании и не знавшие ни в чём отказа. Но и привыкшие рисковать своей жизнью в охотничьих вылазках и терпеть лишения. Немало из них хоть раз, но поднимали копьё против Зверей. С другой — сироты, которых собрала семья Киртано. Не знаю, как им там жилось, и сколько их было изначально. Но ни слабости, ни страха в их глазах так и не появилось.
И лидер. Первый брат. Не выдержавший поражений и боли. Я могу только гадать о причинах, невольно сравнивая его с Арнидом. Мне кажется, он больше всего похож на него судьбой. Тот тоже в первые дни бледнел при угрозах Виликор и осторожничал на ринге. Не знаю, как сложилось бы, покажи Гунир полную силу. Но он поддавался, и богач проигрывал лишь изредка. И лишь иногда получал тумаков от старшей. Так и закалился характером. Уже даже огрызается и с другими классами на ринге бьётся, не жалея себя.
Мне кажется, что Бравур слишком привык быть сильным и лучшим. Заслуженно. Но он как нежный росток, который приучен к ежедневному поливу и уходу. Даже не знает, что это такое, когда его заглушает сорняк и портит жук. И стоило прерваться череде его побед, как в сердце поселилась неуверенность. Иначе, зачем бы он так повёл себя во вторую драку? Зачем он пошёл на обман? Что бы ни говорила Виликор, но это был очень глупый поступок.
Он сглупил и ещё раз. То, как он расколол чемпионов Нулевого достойно похвалы. Нет, правда. В один вечер он разом ополовинил своих противников в Школе, отделил меня от оставшихся. Он победил. Не силой или возвышением. А умом. Но затем так глупо ошибся. Ему бы закончить с нами по отдельности. Я, обиженный на Тогрима, остался бы в стороне. Но он принялся ломать и моих товарищей. И всё повернулось совсем иначе, как бы ни были отчаянны охотники, но одно дело — проигрывать без шансов, а другое — видеть, что в ночных схватках я раз за разом ни в чём не уступаю Бравуру. Мы стали щитом друг для друга. Я принял на себя силу снежинок. Охотники приняли на себя их число. По отдельности мы могли стать добычей Снега. А вместе стали почти равной им стаей.
Думаю, что даже не вмешайся в наше противостояние старейшина и всё, так или иначе, скоро закончилось бы. Или Бравур окончательно сломался, потеряв лицо перед своими людьми. Или я начал безоговорочно побеждать. Я нашёл слабости в его движениях, научился опираться в схватке с ним на свои сильные стороны. Его уже не спасали ни меч, ни амулеты. Ведь не зря я согласился на ставки. Мои шансы были очень хороши.
Впрочем, ни Гунир, ни Тогрим не поставили на меня. Дарсовы предатели. В тот день я, как никогда понимал Виликор с её вечными угрозами сломать ноги. Именно это мне хотелось сделать с парнями в тот день. Они не верили в меня! Это особенно злило. Ведь всё было обговорено. Они согласились, и сами хорошо дополнили план советами. Но ладно. Не зря же был и запасной, как раз на случай, если я не смогу добыть победу в первую минуту. Однако и тут они выделились! Сговорились, дождались момента и принялись действовать. По-своему. Ведь мечи принесли по слову Тогрима! Мало того. Тот пролом в ветвях окружающих поляну деревьев тоже появился не сам по себе. Уж слишком прилежным учеником в техниках оказался Гунир. Бедный Бравур. Сам себя привёл в ловушку разозлённых охотника и ватажника.
Не могу отрицать. Я не смог срезать мечом амулет снежинки. Не смог сорвать, когда вцепился в него. Действительно, пришла пора уличить Бравура в обмане. Вот только мои помощники решили сами прибегнуть к уловке. Вышло совсем не так, как обговаривалось в плане. Для меня хуже. У меня украли победу. Не знаю, сколько оставалось у снежинки зарядов в амулете. Но я бы победил! Вот только всё уже шло совсем по другому плану. Гунир сумел своими Лезвиями достать до Павильона Техник. Ожесточение ночной драки с мечами, крики, звон металла не пришлись к месту и слуху потревоженного старейшины. И всё окончилось. Словно сон.
Меня раздражала заёмная сила. Неверие в меня. Злила украденная победа, но уже неделю я спал каждую ночь, оставив в стороне все дополнительные тренировки. Перестал огрызаться на Гунира. И сметал всё со стола, поглядывая на тарелки соседей.
— Чё за ерунда?
Я замер с недонесённой до рта ложкой, озадаченный нахмуренным лицом Гунира. Тот с недоверием принюхивался к пригубленной кружке.
— Это чё? — ватажник уставился на Мира. — Отвар веренички?
— А? — Здоровяк сграбастал свою кружку, глотнул сразу половину, не меньше. — Ага.