Школа
Шрифт:
– Хлопцы, во што я вам скажу, – говорит мамаша. – Водка – гауно. Ня надо спивацца. – Тетка громко мычит. – Не, прауда. Водка – гадасть.
– Слушай, перестань, – говорит Йоган.
– Не перастану. Ты мне рот не затыкай. Как памоч што – хрэн табе, матка. А як што скажу – рот затыкаешь. Я адна работаю и тябе кармлю и эту дурницу. А то не гляди, што мандаваты, дык смешны. Як работать – не хачу, а як пить, дык давай.
– Сдай ее назад в дурдом, зачем она нам?
– А ты мне не указывай, каго
Она начинает плакать.
– Ва усех – как у людей. А у мяне? Работать – не хачу, а жрать хачу. Не нада ебать клапа – уже выебали. А у мяне работа такая тяжолая – я дажа у туалет атайти не магу, вы разумеете? Ничаго вы не разумеете. Жыви, работай, а тут адно блядства кругом. Гарбачоу этат сделау – пить няльзя, увесь аде-калон папили, и усе правители гэтыя – гады. Хру-щоу быу, так сделау: што рубль – то стала десять капеек. Карочэ – адно гауно.
– Ладно, перестань.
– Што ты мне «перестань»? Ня нада мне эта «перестань». Вы во где у мяне усе, поняу?
Она молотит себя по спине кулаком. Тетка мычит, потом громко, с треском, пердит и лыбится. Мы с Йоганом вылазим из-за стола и выходим.
Около Днепра пацаны с Горок сделали футбольное поле: сбили из досок большие ворота, наметили границы поля, штрафную. Теперь играем по-нормальному, а не как дети какие-нибудь в школе – на маленьких воротах. Только плохо, что далеко: с Рабочего до Днепра полчаса ходьбы, а то и больше – по Первым и Вторым Горкам, мимо отстойной ямы регенератного завода, вниз с горы и еще с километр через луг.
Сегодня мы играем против сборной Подсобного поселка. Пацаны с Подсобного лазят с нами за Рабочий, но в футбол у них своя команда.
Идем с Рабочего с Крюком, остальные уже на поле.
Около гнилого забора валяется в траве дворняга. Подходим ближе – она вскакивает и кидается на Крюка. Псина – мелкая и сцулявая, такая не укусит. Но Крюк ненавидит вообще всех собак. Он со всего маху бьет ей ногой по ребрам. Получается неслабо: он в бутсах с открученными шипами. Дворняга отлетает к забору, визжит. Клок лыбится.
– Не хуй было гавкать на дядю.
Подходим к полю. Пацаны разминаются перед игрой – пасуются, бьют по воротам.
У половины нет спортивной формы – сняли штаны и бегают в «семейниках». Мне хорошо – я в спортивных штанах за девятнадцать семьдесят, в майке и чешских кроссовках «Ботус». В таких шмотках и гулять можно ходить, и в футбол играть, и в баскетбол.
Сегодня играем просто так, не на пиво, так что никто особо не рвет жопу. Мы проигрываем Подсобному – 10:12. Все из-за Щуры – коряво стоял на воротах, пропустил халявные «банки».
После игры раздеваемся – и в Днепр,
Около нашего берега посажена на якорь старая ржавая баржа – на таких возят по Днепру песок. Мыс Крюком подплываем и залезаем на нее.
Баржа засыпана мусором – пустыми бутылками, бычками, пачками от сигарет.
– Сечешь? – говорит Крюк и подцепляет ногой розовый бабский лифчик. – Кого-то ебали.
Мы ныряем с баржи и плывем к берегу. Там пришли Зеня с Белым, принесли пива в бутылках, и пацаны уже повылазили из воды.
– Быстрей! – орет Крюк. – Выпьют все, нам не оставят!
Мы выскакиваем из воды и несемся к пацанам. Про нас не забыли, оставили полбутылки на двоих – мало, но хоть что-то.
Вообще, это заебись: футбол, потом покупаться, потом – пива. Еще б бабу сюда – и все, больше ничего не надо.
После пива валяемся на траве, смотрим на небо, и всем все до жопы.
Зеня базарит:
– Классно, бля. Вот если б еще наши у голландцев выиграли…
– Во губу раскатал, – говорит Крюк. – Хорошо, что хоть второе место, не вылетели из группы.
– А прикинь, если б первое? Чемпионы Европы, хуе-мое…
– Репа продает свою «Яву» за пятьсот, – говорит Щура. – Вот были бы деньги…
– А если бы у моей бабушки был хуй, она была бы дедушкой! – выкрикивает Крюк, и мы все ржем.
– «Не пиздеть» была команда! – орет Зеня. – Слушайте лучше анекдот. Короче, приходит мужик к парикмахеру, садится. Парикмахер смотрит и говорит: «Ну у вас и шея». – «Пивко сосу». – «Ты хоть хуй соси, а шею мыть надо». Мы опять ржем.
– Вы еще ходите фанатеть за «Днепр»? – спрашивает Зеня у нас с Крюком.
– Не-а, давно уже не ходим, – говорит Крюк. – Что там интересного – орать целую игру, как дурные.
– А может, это вы только так говорите? Может, вам Пионеры пиздюлей насовали, и вы теперь сцыте фанатеть?
– Пошел ты.
Бабы на том берегу складывают свою постилку, одевают халаты – собираются уходить.
– Протянуть бы коз, а? – Зеня смотрит на баб, поднимается и орет им:
– Девочки, плывите к нам! Мы вам за щеку дадим!
Мы ржем.
– А знаете, есть бабы, у которых во рту триппер, – говорит Зеня.
– Как это? – спрашивает Щура.
– А вот так. Это у тебя такая жена будет.
Все хохочут.
– А вот и нет. У меня жена будет еще лучше, чем у тебя.
– А ты, Щурик, знаешь, что если я тебе ебну, то ты не подымешься?