Шкура льва
Шрифт:
На лице мистера Грина появилась злорадная улыбка.
— Я отдал бы оба уха, чтобы прижать эту змею! Ей-богу, отдал бы! Он надул меня в Мэйдстоуне, и я две недели не мог оправиться от его пинка.
— Ничего, он у нас еще помашет ногами — обеими сразу, — сказал Ротерби.
Глава 16
Мистер Грин предъявляет ордер
Пятью днями позже, вечером, когда уже сгустились сумерки, мистер Кэрилл, чье выздоровление продвинулось настолько, что он вновь почувствовал себя в своей тарелке, быстрым шагом подошел к дому на углу улицы Мейден-стрит, где проживал сэр Ричард
— А, мистер Грин? — приветливо сказал он. — Как поживаете? Ловите запоздавших гуляк?
Мистер Грин сделал попытку скрыть испуг, оскалив белые зубы в улыбке.
— Никак не забудете моей ошибки, мистер Кэрилл, — ответил он.
Мистер Кэрилл ласково улыбался.
— Я вижу, вы научились истинно христианскому смирению. Вы не сердитесь на меня за последствия вашей оплошности.
Мистер Грин пожал плечами.
— Вы были правы, сэр. Да, вы были правы! Человеку моей профессии приходится рисковать. Приходится расплачиваться за ошибки — пояснил он.
Кэрилл продолжал улыбаться. Если бы не наступившая темнота, мистер Грин мог бы заметить, что у его рта появились жесткие складки.
— Да вы сама скромность, — сказал мистер Кэрилл. — Собираетесь с силами, чтобы нанести удар? В кого вы и ваши друзья собираетесь вонзить свои когти на этот раз? — спросил он, ткнув тростью в сторону болтавшихся на углу мужчин.
— Мои друзья? — негодующе спросил Грин. — Что вы, сэр? Мои друзья — подумать только! Они вовсе не друзья мне.
— Нет? Значит, я ошибся. Очень уж они похожи на сыщиков, с которыми вы водите компанию, разве нет? Всего хорошего, мистер Грин. — Кэрилл, холодный и безразличный, шагнул вперед, свернул в узкую дверь радом с лавочкой перчаточника и поднялся по лестнице в квартиру сэра Ричарда.
Мистер Грин смотрел ему вслед. Выругавшись сквозь зубы, он подозвал одного из мужчин, знакомство с которыми только что отрицал.
— Каков нахал! Пошел туда, хотя и застукал нас. Какой спокойный, какой, черт побери, хладнокровный наглец! Ну ничего, он у нас еще похолодеет, клянусь! — И быстро спросил у своего спутника: — Джерри, сэр Ричард там?
— Да, — отозвался Джерри, грубый, рослый оборванец. — Он там все эти два часа.
— У нас есть шанс захватить их обоих — вероятно, такой возможности больше не представится. Игра окончена. Наш приятель все понял, — мистер Грин был не на шутку взбешен. Момент для ареста еще не созрел, но оттягивать его теперь, когда их планы раскрыты, значило бы дать сэру Ричарду и всем остальным заговорщикам возможность ускользнуть. — Наручники с собой? — резким тоном спросил пшик.
Джерри хлопнул по отвисшему карману и подмигнул. Мистер Грин сдвинул треуголку на глаза и задумался, заложив руки за спину.
— А, ладно! — решился он. — Надо кончать с ними нынче же ночью. Ждать бессмысленно. Мы дадим джентльменам время устроиться поудобнее, а уж потом поднимемся наверх и зададим жару. — И подозвал остальных ищеек.
Тем временем мистер Кэрилл поднимался по лестнице, полный дурных предчувствий. В последнем письме, полученном в тот памятный день в Стреттон-Хаузе, сэр Ричард писал, что он уезжает из города, но намерен вернуться через неделю. К отъезду его вынудило дело, связанное опять-таки с упрямцем Эттербери. Сэр Ричард поехал в Рочестер, надеясь уговорить епископа бросить затею, которая так не понравилась королю. Однако его старания оказались напрасны. Эттербери держал его при себе, всячески развлекая, надеясь, в свою очередь, вовлечь агента в дело, которое всецело поглотило самого епископа и его сообщников. Однако сэр Ричард твердо стоял на своем, и, когда он в конце концов решил уехать из Рочестера и вернуться в город к своему приемному сыну, отношения между этими двумя приверженцами династии Стюартов заметно охладели.
Вернувшись в Лондон — его отсутствие в городе не ускользнуло от внимания мистера Грина, который был очень этим встревожен, — сэр Ричард послал письмо мистеру Кэриллу, и тот не замедлил ответить, явившись к нему лично.
Приемный отец встретил его с распростертыми объятиями, с радостью на лице и сияющими старческими глазами, что должно было обрадовать гостя, но лишь сильнее опечалило его, и, когда сэр Ричард отошел назад, чтобы еще раз на него взглянуть, Кэрилл тяжело вздохнул.
— Ты такой бледный, мальчик мой, — сказал старик. — Ты так похудел, — и он принялся поносить Ротерби и все семейство Остермора, ставших тому причиной.
— Не будем об этом, — попросил мистер Кэрилл, усаживаясь в кресло. — Ротерби и так уже наказан. Весь город считает его мерзавцем, лишь чудом избежавшим виселицы. Я удивлен тем, что он до сих пор не уехал. На его месте я, пожалуй, отправился бы путешествовать год-другой.
— Почему ты пощадил его, когда твоя шпага была у его груди?
— Мне вовсе не хотелось с ним драться: я знал, что он мой брат.
Сэр Ричард удивленно посмотрел на него.
— Я не знал, что ты так сентиментален, Жюстен, — сказал он и вздохнул, потирая длинными белыми пальцами худощавое лицо. — Я думал, мне удалось воспитать в тебе твердость. А что сам Остермор?
— Что Остермор?
— Ты не пытался еще раз уговорить его примкнуть к королю Якову?
— Зачем, если возможность упущена? Его предательство теперь приведет к предательству Эттербери и всех остальных. Остермор поддерживал с ними связь.
— Так ли? Епископ об этом ничего не говорил.
— Мне об этом рассказал сам граф. И я знаю, через кого эта связь осуществлялась. Неужели Остермор не знал, что они выжмут из него все до последней капли? Граф крайне неосторожен. Настоящий тупица, глуп настолько, что сам не сознает своей глупости.
— Так что же делать? — спросил сэр Ричард, нахмурившись.
— Лучше всего вернуться домой, во Францию.
— И оставить все как есть? — Сэр Ричард задумался, потом покачал головой и горько улыбнулся. — Неужели ты мог бы удовлетвориться подобным решением? Уехать с тем, с чем приехал, найти нужного человека и забыть о нем? Неужели ты мог бы так поступить?
Мистер Кэрилл посмотрел на баронета и подумал, не стоит ли ему честно и прямо высказать свои мысли. Но он знал, что ответного понимания ему не добиться. Он был не в силах бороться с фанатизмом, проявляемым в этом деле сэром Ричардом. Если бы он честно рассказал о том, как ему не хочется выполнять порученное и как он рад тому, что обстоятельства сделали его задачу невыполнимой, он лишь поразил бы сэра Ричарда в самое уязвимое место и не достиг бы желаемого.