Шкура
Шрифт:
И, обратившись ко мне, он спросил, подойдет ли такая рыба к обеду в стиле Возрождения.
– Говоря по правде, – сказал я, – мне кажется, такая рыба больше подошла бы к обеду в гомерическом стиле.
– В гомерическом стиле? – сказал генерал.
– I mean… yes… в гомерическом стиле, но сирена хороша под всеми соусами, – ответил я, скорее чтобы помочь ему выпутаться из затруднительного положения, обдумывая тем временем, какой породы могла быть эта рыба.
– Конечно! – воскликнул генерал Корк с облегчением.
Как и все генералы американской армии, генерал Корк испытывал священный страх перед сенаторами и женскими клубами Америки. К несчастью, миссис Флэт, несколькими днями раньше прибывшая самолетом из Соединенных Штатов, чтобы принять командование над всеми Waacs Пятой армии, была женой сенатора Флэта и президентом самого
– Будет неплохо пригласить ее провести несколько дней в вашем доме на Капри, – намекнул он мне, может, надеясь таким образом хоть на несколько дней избавиться от присутствия миссис Флэт в своей штаб-квартире.
Я заметил ему, что если мой дом ей понравится, миссис Флэт, без сомнения, реквизирует его, чтобы превратить в женский клуб, «rest camp», базу отдыха для своих Waacs.
– Да, я не подумал об этом, – ответил генерал Корк и побледнел.
Он считал мой дом на Капри отчасти своим личным «rest camp» и гордился им не меньше, чем я. Когда ему нужно было написать какой-нибудь отчет для военного департамента, или разработать какой-то оперативный план, или просто несколько дней отдохнуть, он вызывал меня в свой кабинет и спрашивал: «Вам не кажется, что немного воздуха Капри мне не повредит?»
Он не брал с собой никого, кроме меня и Джека, разве что несколько раз своего адъютанта. От Сорренто мы шли вдоль берега до широты Масса-Лубренсе, оттуда срезали путь через Бокке-ди-Капри и направляли наш катер на Фаральони.
Как только из моря показывался высокий мыс Массулло, а на его краю появлялся мой дом, детская улыбка озаряла лицо генерала Корка. «Ах, теперь-то я понимаю, почему сирены жили здесь, – говорил он, – это, без сомнения, родина сирен».
И шарил светящимися радостью глазами по гротам и пещерам на склонах Монте-ди-Тиберио, по огромным скалам, поднимавшимся из бурунов у подножия отвесной вершины Матроманиа, и внизу, на востоке, по Сиренузе, маленьким островкам против Позитано, которые теперь рыбаки называют Галли, на одном из которых Массин, ученик Дягилева, владеет древней башней, исхлестанной ветрами и волнами, и где теперь остался в одиночестве только немой позабытый рояль «Плейель» с позеленевшей от плесени клавиатурой.
– Вон там Песто, – говорил я, показывая на длинный песчаный берег, закрывающий горизонт на востоке.
Генерал Корк восклицал:
– Ах, вот где мне хотелось бы жить!
Для него существовали только два рая: Америка и Капри, который он иногда называл любовно little America [229] . Капри, без сомнения, был бы для него совершенным раем, если бы этот благословенный остров не томился от тирании ряда избранных extraordinary women [230] , как их называет Комптон Маккензи [231] , составляющих женскую аристократию острова более или менее графинь, маркиз, герцогинь, княгинь, за редким исключением уже немолодых и некрасивых. Известно, что моральная, интеллектуальная и социальная тирания старых и безобразных женщин – наихудшее, что есть в мире.
229
Маленькая Америка (англ.).
230
Исключительных женщин (англ.).
231
Псевдоним Эдварда Монтегю (1883–1972), английского писателя.
Достигшие возраста сожалений и воспоминаний, подавленные жалостью к себе, этим сложным чувством, самым слезливым из всех, в своем узко ограниченном женском обществе бросившиеся на поиски печального утешения прошлым и призрачной компенсации за потерянную любовь, эти утратившие былую власть Венеры сплотились вокруг одной римской княгини, в молодости снискавшей большое признание на ниве любви, как по мужской, так и по и женской части. Княгиня, возраст которой стремительно приближался к пятидесяти, была высокой и полной особой с грубыми чертами лица, хриплым голосом и намеком на растительность,
Чтобы установить свое полное господство на острове, княгиня сумела ловко использовать произошедший из-за войны упадок двора графини Эдды Чиано [232] , состоявшего из молодых и красивых женщин, которые по причине великого безденежья мужчин, ощущавшегося на Капри в те годы, были вынуждены лишь изображать любовь и удовольствоваться теми четырьмя-пятью молодыми людьми, приехавшими на Капри из близкого Неаполя подзаработать, как они говорили, на мирную жизнь в военное время. Но что больше всего помогло княгине утвердить свою тиранию на острове, так это известие о неминуемой высадке американцев в Италии. Графиня Эдда Чиано и ее молодой двор в спешке покинули Капри, найдя убежище в Риме, и княгиня осталась единственной хозяйкой острова.
232
Эдда Чиано – дочь Бенито Муссолини, жена министра иностранных дел в его правительстве, графа Галеаццо Чиано.
Каждый день после полудня увядшие Венеры собирались на одинокой вилле в бухте Пиккола Марина на полпути между виллой Тедди Герард и виллой Грейси Филдс. Что происходило на их таинственных собраниях, нам знать не дано. Похоже, там наслаждались музыкой, поэзией и, добавляли некоторые, виски. В чем не может быть сомнения, так это в том, что благородные дамы по части вкусов и чувств даже в военные годы оставались верными Парижу, Лондону, Нью-Йорку, то есть Рю де ла Пэ, Мейфэру и «Харперс Базаару», и за эту свою верность подвергались всякого рода поношениям и издевкам. Что касается искусства, то они оставались преданными Д’Аннунцио, Дебюсси и Зулоаге, которые были их Скьяпарелли [233] в деле поэзии, музыки и живописи. Их манера одеваться сохранилась еще с тех времен тридцатилетней давности, когда маркиза Казати сделала ее популярной во всей Европе.
233
Эльза Скьяпарелли (1890–1973) – модельер, дизайнер.
Они носили длинные, цвета жженого табака твидовые жакеты, мантии из фиолетового бархата, вокруг морщинистых лбов накручивали тюрбаны из белого или розового шелка, богато украшенные золотыми подвесками, жемчугом или драгоценными камнями, что делало их похожими на Кумскую сивиллу работы Доменикино. Вместо юбок они носили зеленые или синие широкие шаровары лионского бархата, из которых выглядывали маленькие, обутые в золотые сандалии ножки, похожие на ножки королев с готических миниатюр «Золотых книг» [234] . В этих одеяниях, пребывая в своем излюбленном жреческом образе, они выглядели сивиллами и пифиями, как, впрочем, их везде и звали. Когда они, гордые и задумчивые, пересекали площадь с застывшими, замкнутыми лицами и властными жестами, люди смотрели на них с неясным беспокойством. Они внушали скорее не уважение, а страх.
234
«Золотые книги» – описания родословных аристократической знати; известны «Золотые книги» Венеции и острова Мальта.
16 сентября американцы высадились на Капри, и как только это стало известно, площадь наполнилась ликующим народом. Но вот со стороны Пиккола Марина, шествуя через толпу, расступавшуюся при одном только движении их глаз, прибыла и расположилась в первом ряду зрителей группа суровых сивилл, сплотившаяся вокруг княгини. Когда первые американцы, пригнувшись, влетели на площадь с автоматами наизготовку, ожидая встречи с врагом, и оказались прямо против группы сивилл, они испуганно остановились и сделали шаг назад.