Шкурка саламандры
Шрифт:
– Что? – удивилась миссис МакГрегор. – Какая гадость!
– Во что превратился старый добрый Хогвартс! – громко заявил Алхимик. – Вот что с ним сделали англичане!
– Это действительно мерзко, - согласился Белл.
– Мы сами учим этих детей, - подобрался Нокс, - нельзя отправлять их в место, куда их затаскивают силой или внушением. Северус и Мирабель очень талантливы, они спокойно сдадут экзамены.
– Про Мирабель и речи не было, - напомнил Северус, обнимая прижавшуюся к нему малышку.
– О, но это не проблема! – встрепенулась МакГоннагал. – Если девочка не сможет оставаться здесь, то ей подберут хорошую волшебную семью.
–
– Надо же, как у вас все просто! Одного ребенка туда, другого – сюда. А с чувствами детей и их интересами можно и не считаться? К тому же, Северусу в любом случае еще рано в Хогвартс. Ему восемь лет.
– Для него сделано исключение!
Северус просто всей кожей ощущал, как дорогой Минни хочется приложить присутствующих как минимум «Конфундусом», если ни чем посерьезнее.
– А ему эти исключения не нужны! Давайте сюда письмо! Я жалобу составлю!
– Вы не понимаете! – МакГоннагал сдаваться не собиралась. – Не понимаете всей важности систематического образования под руководством опытного учителя! Этот мальчик уже колдует, причем использует заклинания, которые на первом курсе не проходят. Он варит сложнейшие зелья под руководством призрака. А если что-нибудь случится?
– Если что-нибудь случится, то я или коллега позовем живых, - меланхолично заметил Белл, - а они позовут на помощь волшебников. Только и всего. Ваш подход логичен только в том случае, если ребенок понятия не имеет о базовых правилах безопасности, получил в руки опасный предмет, а поблизости нет никого, кто мог бы его остановить или оказать помощь. Но это не наш случай.
– Совершенно согласен с коллегой, - сказал Нокс.
– Она думает, что мы их плохому научим, - съехидничал Алхимик.
– Да, именно плохому! – не выдержала МакГоннагал. – Чему же еще?! Есть утвержденная программа, куда не входят запрещенные министерством магии заклинания и зелья. И я не верю, что вы придерживаетесь этой программы. Я, между прочим, тоже шотландка и отлично знаю легенду про башню Алхимика в Университете Эдинбурга. Вы больше трехсот лет назад умерли, любезнейший. С тех пор многое изменилось.
– И если судить по вам, то не в лучшую сторону, - парировал Алхимик, - тоже мне, шотландка! Чего тогда сассанахам* прислуживаете? Шотландскую школу по их законам переделали и рады?
МакГоннагал открыла было рот, чтобы ответить, но ее остановило присутствие большого количества зрителей и слушателей, в том числе детей. Северус хихикал про себя: да, дорогая, это тебе не педсовет в Хогвартсе, где Дамблдор в любом случае поддержит.
– В общем, все ясно! – жестко проговорила миссис МакГрегор. – Дети никуда не едут, а мы с мужем пишем жалобу на произвол администрации Хогвартса. Если Северусу нужно сдать какие-либо экзамены или пройти тесты, то это будет происходить здесь. Уж помещение мы найдем. И чтобы никаких чар и прочего подчинения и принуждения! Я прекрасно понимаю, что талантливый ученик – это реклама учебного заведения, но надо и совесть иметь. Мне уже интересно, как вы поступаете, если чары не срабатывают? Киднеппингом занимаетесь?
– Вот настоящая шотландка! – вставил свои пять кнатов Алхимик.
Мирабель крепко держалась за Северуса, словно боялась, что его у нее заберут.
– Не бойся! – сказал он ей.
– Я от тебя не уйду! И тебя никому не отдам! Не бойся!
– Еще и малышку напугали! – миссис МакГрегор покачала головой. – Бель, ничего не бойся! Давай-ка сейчас чаю попьем. Хочешь конфет? Или
– Да, действительно, - мистер МакГрегор демонстративно встал, - вы и так отняли у нас слишком много времени. Жалобу я подам в установленном порядке. И надеюсь, что мы больше не увидимся.
МакГоннагал обвела всех злобным взглядом и аппарировала, не забыв прихватить с собой письмо.
– Улику забрала, - заметил Белл.
– Ничего, и без улик справимся, - ответил ректор, - вон, воспоминания сдадим. Если понадобится.
Северус достал из буфета чашки и блюдца. Миссис МакГрегор заварила чай. Алхимик в возбуждении летал по комнате.
– Чего еще придумали! – возмущался он. – Нужно срочно жалобу писать! Срочно! И отправить через авроров.
– Вы думаете? – спросил ректор.
– Вы всего этого не застали, - Алхимик взмыл под потолок, - а я хорошо помню. Все можно извратить и запретить. Буквально все!
– Уважаемый Алхимик прав, - задумчиво проговорил Белл, - ваши противники вполне могут интерпретировать ситуацию в свою пользу и повернуть ее против вас. Ваше беспокойство о безопасности детей они выставят эксплуатацией талантливого ребенка с непонятными целями. Я не очень понимаю, что такое темная магия, но, похоже, что для современных волшебников это некое пугало. Эта дама говорила, что со времени смерти Алхимика прошло много лет, и за это время многое изменилось. Как бы вас не обвинили, что вы действительно учите детей плохому.
– Да, - согласился ректор, - вы правы, друзья. Я прямо сейчас напишу жалобу и попрошу Дэйва переправить ее по своим каналам. Любую вещь можно извратить так, что не узнаешь, а нет ничего хуже, чем оправдываться. Пусть оправдываются наши оппоненты.
– Я все равно не понимаю, - миссис МакГрегор намазала тост джемом и протянула Мирабель, - зачем так настойчиво тащить к себе Северуса и Мирабель?
– Учитель значит очень много, - ответил Северус, - дело в необычности Бель и в том, что потом нас уже так просто заполучить не удастся - конкуренция. Директор Хогвартса слишком привык, что его считают самым великим волшебником современности.
– Боится, что вас приберет к рукам кто-то другой? – уточнил ректор. – Или, что вы сумеете стать самостоятельной фигурой, с которой придется считаться? У директора школы очень много возможностей влиять на юные умы. Кажется, я понимаю, почему его считают самым великим волшебником современности. Ведь дети слышат об этом постоянно, причем в том возрасте, когда они очень внушаемы.
Мистер МакГрегор подвинул поближе несколько листов бумаги, заботливо поданных супругой, и начал писать. Северус допивал чай и размышлял. Приятный щелчок по носу Минервы обернулся объявлением войны Дамблдору и Хогвартсу. Это было немного странно, ведь когда-то он считал Хогвартс своим домом. Но ведь, если подумать, то получается, что большинство знаний и умений он приобрел вне школы. И они были чужими и даже враждебными тому, чему учили в Хогвартсе. А величественный замок превратился для него в самую настоящую тюрьму, где за каждым его шагом следили враждебные глаза, где не было возможности полностью погрузиться в творчество. О каждом опыте он был обязан отчитываться директору, и тот в любой момент мог запретить продолжать исследования. Это не касаясь обычных обязанностей и толпы студентов, не способных понять и оценить всю красоту тонкой науки зельеварения.