Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастичных повествованиях
Шрифт:
Много и других преданий ходит в том краю среди простого люда; во многих из них упоминаются исторические события, иные же — более плод фантазии да меланхоличного духа, который отличает жителя этих диких и лесистых окраин; он от природы склонен к яркой мысли, а воображение его создаёт дивные образы. Некоторые из тамошних простонародных преданий я изложил в балладах, помещённых в трёх выпусках альманаха «Незабудка», [18] а именно: «Девичий родник» [19] — он находится к северу от города Полоцка, скрытый в тени вековых лесов; «Две берёзы» [20] — неподалёку от берегов озера Шевино люди и поныне показывают их; «Курганы», [21] а также «Русалка», [22] взятая из песни чаровницы, [23] которая, тоскуя по своему возлюбленному, поёт:
18
На самом деле баллады Барщевского были напечатаны в первых четырёх выпусках «Незабудки» (альманах издавался ежегодно с 1840 по 1844 г.). Упоминание автором лишь трёх из них обусловлено тем, что «Очерк Северной Беларуси» вначале был издан как самостоятельное произведение
19
Баллада «Zdr'oj Dziewicy» с подзаголовком «z poda'n nad D'zwina» была опубликована в альманахе «Niezabudka» в 1841 г. В ней рассказывается о том, как чаровник, явившись на деревенскую свадьбу, превратил дударя в медведя, остальных мужиков — в волков, а женщин — в птиц. С тех пор невеста Алина в облике кукушки ищет своего жениха. Из её слёз выросла трава кукушкины слёзки и возник родник, который люди стали называть Девичим.
20
Баллада «Dwie Brzozy» с подзаголовком «z poda'n gminnych» была опубликована в альманахе «Niezabudka» в 1842 г. В ней повествуется, как двое влюблённых — Ясь и Марыля превратились в две берёзы. С тех пор девушки из окрестных деревень в Купальскую ночь вешают на их сплетённые ветви венки из иван-да-марьи.
21
Баллада «Kurhany» была опубликована в альманахе «Niezabudka» в 1842 г. В ней рассказывается о том, как смелый и дерзкий парень решил подшутить над недавно умершим безбожником-иноземцем — пробраться ночью в костёл, где стоит гроб, и отрезать у покойника ус. Но едва он собрался сделать это, как мертвец встал, и на его зов из окрестных курганов поднялись скелеты похороненных там в старые времена крестоносцев. Лишь наступление рассвета спасает юношу от страшной смерти.
22
Баллада «Rusalka zwodnica» («Русалка-искусительница») с подзаголовком «z poda'n gminnych» была опубликована в альманахе «Niezabudka» в 1841 г. В ней повествуется о том, как молодой панич встречает русалку, которая обрекает его на вечное блуждание по лесам за то, что он изменил своей невесте.
23
Чаровница — волшебница, колдунья, ворожея. Во втором значении — красавица, прелестница.
Иногда по воскресеньям бывают тут ярмарки; люди с ближайших деревень собираются в церковь. Там на кладбище нередко можно увидеть сцены, которые наводят тоску на душу. Вот вдова с малыми детьми у деревянного креста, стоящего на могиле её мужа, а там сирота у надгробия родителей изливают свою скорбь такими голосами, что разрывается сердце. Приблизьтесь к ним и прислушайтесь к их словам — они завидуют умершим, эти слёзные сетования тронут и каменное сердце.
24
Здесь и далее курсивом выделены стихотворения и фразы на белорусском языке (Барщевский писал их латиницей). Также курсивом выделены латинские слова и фразы.
После молебна все собираются где-нибудь близ корчмы; тут же появляются несколько жидков [25] с лентами, иголками и разными безделушками для украшения одежды; раздаётся узнаваемый звук белорусской дуды. [26] Прямо под открытым небом начинаются танцы; молодой хлопец и сивый дед, охмелённые горелкой, пляшут до поту, их радость часто переходит границы пристойности. А скорбевшие плачки, [27] что недавно заливались слезами над могилой мужа и отца, пляшут под звонкую мелодию дуды, припевая:
25
В первой половине XIX в. этноним «жид» (от др. — евр. jeh-udi — хвала Богу) не имел неуважительного, презрительного или бранного оттенка.
26
Дуда — белорусский народный музыкальный инструмент, напоминающий волынку. Представляет собою мешок (мех), сделанный из шкуры барсука, телёнка или козлёнка, либо из пропитанной дёгтем кожи, с несколькими деревянными трубками. Одна из трубок (соска), снабжённая клапаном (залогом), предназначена для наполнения меха воздухом. Игровые трубки, внутрь которых вставлены пищики из птичьего пера, служат для извлечения звука. Первая из них (пирабор) имеет длину 8 вершков и снабжена шестью отверстиями сверху и одним снизу. Две другие игровые трубки (гуки) длиной 1 аршин и 3/4 аршина дают по одному нижнему звуку, соответственно, октаву и квинту нижнего звука пирабора. Более сложно устроенные модели дуды имели до шести гуков. В Северной Беларуси дуда известна с XVI в. (Подробнее см. Никифоровский Н. Я. Очерки Витебской Белоруссии. II. Дудар и музыка. М., 1892.)
27
Плачка — плакальщица, плачевница.
Или так:
Калi ж тая серада прашла, Як ня еўшы на прыгон пашла, Весь дзень жала, ня лянiлася, Злому войту [30] пакланiлася; А цяпер жа нi а чом тужыць, I войт пьяный у карчме ляжыць.Песни простого люда часто, как в словах, так и в мелодии, несут что-то меланхоличное. Даже свадебные песни, в которых молодым желают счастливой жизни, проникнуты чувством грусти, будто не доверяют они будущей судьбе в этой юдоли плача… Однако сами свадебные обряды отличаются рыцарским задором; жених, прежде чем явиться на порог родителей невесты, приучает своего коня не бояться огня и бросаться в пламя. После таких приготовлений, собравшись ехать к своей наречённой, он и его дружина надевают красные шапки, повязывают на грудь красные платки и мчатся через горы к дому, где их ожидают панна невеста и собравшиеся гости. Но перед воротами их останавливает полыхающая огнем солома, удалые кони жениха и дружины перелетают через неё, однако и тут ещё в глаза коням бросают горящие пучки соломы, не давая заехать в открытые ворота; всадники одолевают все преграды; молодой жених со склонённой головой входит в хату, садится за стол, звучит песня «Баслоў Бог вяселя iграць», [31] молодых благословляют, и начинается свадебный пир. Во время застолья тоже происходят
28
Цмэнтар (польск. cmentarz) — кладбище.
30
Войт — деревенский староста или десятник на полевых работах.
31
Благослови, Боже, сватовство, свадебное застолье. — Прим. авт.
Белорусы, как и иные народы, помнят ещё некоторых своих мифических богов. Когда в поле цветёт жито, русалки с длинными распущенными волосами качаются на берёзах и поют песни. Их смех отзывается в глубине лесов и наводит страх на собирающих грибы или ягоды. [32] Лесной бог — господин диких чащоб; чтоб взор человека не смог его приметить, он в своих владениях принимает разные обличья: коли идёт лугом, уменьшается так, что его не видно в густой траве; шествуя через бор, равняется с самыми высокими соснами. Он покровитель зверей и лесных птиц. Рассказывают, что видели огромные стаи белок, которых лесной божок перегонял из одного бора в другой; он делал это, чтобы спасти их от огня, ибо предвидел, в какой стороне вспыхнет пожар. [33]
32
Русалками становятся маленькие девочки, умершие не крещёнными, они живут в реках и озёрах, но появляются также в рощах и качаются на ветвях деревьев. Завидев прохожего, они заманивают его, говоря: «Хадзi к нам на арэлi (качели), будзiм калыхацца». Если же кто поддастся на эту уловку, русалки защекочут его насмерть. Единственное средство спастись от них — показать им что-нибудь железное, и русалки тотчас убегают. Подробнее см. «Живописная Россия», т. III, 1882.
33
Белорусы уверяют, что рост лешего зависит от высоты деревьев, вблизи которых он находится. У каждого лешего свой участок, который он сторожит и обходит. Иногда между лешими происходят ссоры и драки. Подробнее см. «Живописная Россия», т. III, 1882.
Праздник Купалы известен почти всем славянским народам. В Беларуси 23 июня, [34] после захода солнца справляют Купальню, или Свято Купалы; ночью ищут клады; самый счастливый тот, кому посчастливится сорвать цветок папоротника; взору его открыты закопанные в глубине земли сокровища, и он может взять столько золота, сколько сам захочет. Женщины вместе с молодёжью обоего пола ожидают восхода солнца возле костров из смолистых поленьев, распевая песню:
34
Иван Купала (Купалле) происходит от языческого празднования летнего солнцеворота, справляется накануне рождества Иоанна Предтечи. В XIX в. и католики, и униаты, и православные отмечали этот праздник в один и тот же день (с 23 на 24 июня по старому стилю), поскольку на территории Российской Империи Католическая Церковь вела исчисление дат по Юлианскому календарю. В настоящее время православные отмечают этот праздник по новому стилю — в ночь с 6 на 7 июля, а католики — в ночь с 23 на 24 июня.
И иные подобные песни звучат в поле, покуда солнце не заиграет на небе.
Ночь Купалы в той части Беларуси полна необычайных событий. По мнению простого люда вся природа в эту ночь веселится. Рыбаки рассказывают, что поверхность озер покрывается серебристым, будто лунным, блеском, и хоть небо ясное и воздух тих, сияющие волны ударяют в берега, рассыпаясь брызгами, которые светятся в воздухе, будто звёзды. Это прекрасное, чарующее видение будит на заросших камышом берегах диких уток и других водных птиц, которые, привлечённые дивным свечением вод, летают туда-сюда над сияющим озером.
Деревья в лесу тоже могут переходить с одного места на другое; шумом своих ветвей они переговариваются между собой. Рассказывают, что один человек бродил такой ночью по лесу, нашёл цветок папоротника и видел не только сокровища, спрятанные в земле, но и необычайные чудеса в природе. Понимал он речь каждой твари и слышал, как дубы, пришедшие из разных мест, встав в круг, шелестом своих ветвей вели беседы, вспоминали, словно боевые ветераны, свои богатырские подвиги и давние заслуги. Липы и берёзы, собравшиеся там же, хвалились своей красой; среди них было несколько гостей из соседних парков, классически подстриженных и стройных; эти судачили о кокетстве дворовых девчат и своевольствах паничей, свидетелями которых они не раз бывали; а задумчивые сосны и ели с укором слушали эти сплетни. Видел он стоящие над речкой вербы, которые, вглядываясь в зеркало вод, спрашивали друг у дружки, какие уборы им к лицу. Эти чудеса продолжались аж до восхода солнца.
Восход солнца после такой бессонной праздничной ночи тоже бывает необыкновенным. Все люди, что веселятся в поле, кончают песни да пляски и в молчании обращают взоры к небу, будто смотрят на сцену, где в вышине, на пылающем просторе горизонта, должно явиться необычайное видение. Восходит солнце, поднимается над горами да лесами и на глазах всего люда рассыпается в небе на крохотные сверкающие звёздочки. Затем вновь сливается в единый огненный шар, окружённый множеством радужных колец, и мерцает, вращаясь вокруг своей оси. Это явление повторяется многократно — так солнце играет ежегодно 24 июня.
Кроме описанных чудес, существуют ещё травы, которые жители тех мест считают волшебными. Разрыв-трава может чудесным образом действовать на железо, она будто бы разрывает замки и сокрушает кандалы узников; если во время сенокоса найдёт на неё коса на лугу, то тут же расколется на несколько кусков. Пералёт-трава, или летучее зелье; рассказывают про неё, что обладает она способностью переноситься с места на место, её радужный цветок необыкновенно ярок и красив, а во время полёта ночною порой блестит, будто звёздочка. Счастлив тот, кто сорвёт её, не будет он знать преград в своей жизни, все его желанья будут неизменно сбываться, ибо травка эта — зелье счастья. Люди в этом мире мечтают о счастье, представляя его в разных образах. Греки и римляне поклонялись слепой Фортуне, которая, вращая вечное колесо, возносит людей под облака и вновь бросает в бездну. Белорусский же народ вообразил себе некую летучую травку, в погоне за которой не один человек сбился с пути и не вернулся в свою родную хату. И я, разыскивая её в дальних краях, покинул родную сторонку, где прошли самые лучшие дни моей жизни, и теперь в северной столице, [35] глядя на театр большого мира, читаю книгу, которая иногда смешит, а порой заставляет лить слёзы, — это книга людских сердец и характеров.
35
Барщевский постоянно проживал в Санкт-Петербурге, по-видимому, с 1826 г., а окончательно оставил город в 1846 или 1847 г.