Сходник
Шрифт:
Вот и присоветовал Мордреду нынешний попечитель Молчана, числивший того астрального гулену своим личным врагом еще с древнеегипетских времен: дать указания оруженосцу, дабы тот, в разгар боя, изловчился срезать с пояса Артура означенный оберег. Оруженосец – исполнил… А единовременно откинулся и сам Мордред, сраженный копьем своего то ли дяди, то ли скрытного отца – в точности, аки было определено ему на небесах.
Однако, получив рану от удара отравленным мечом, скопытился и Артур, что привело к недопустимому искажению предначертаний в Книге Судеб! – бессильным оказался и оперуполномоченный
За оным прискорбием последовали крах всего королевства и смерть королевы Гвиневры, боле полутора десятков лет исправно наставлявшей королю Артуру рога в адюльтере с Ланселотом Озерным – славнейшим рыцарем Круглого стола, непобедимым, для коего блуд с женой своего покровителя являлся стимулятором для последующих легендарных геройств!
Хотя иные источники утверждают, что королева тешилась и с тем же Мордредом, понеже случались у Ланселота длительные отлучки за новыми подвигами. Артур же с годами все чаще выбирал для сна иную опочивальню – с ложем для себя одного, а претило Гвиневре длительное воздержание.
Вслед усоп от неизбывной печали и сэр Ланселот.
Ибо, интенсивно любя жену своего венценосного покровителя, еже манкировал тот священными супружескими обязанностями, предпочитая им бряцание копьями, мечами и доспехами, сердцем и душой он всецело был предан Артуру, и никогда сего не таил. А тут сразу две невосполнимые утраты…
Вот к чему приводят опрометчивые инициативы снизу, не санкционированные свыше!
Аще баять правду, никого из начальствующих в астрале не опечалила всерьез судьба коронованной четы. К примеру, у Артура явно поехала крыша! Ибо все последние годы занимался он вместо управления своим королевством лишь организацией бесконечных рыцарских турниров – с прямым убыванием участников, нередко и роковым, и непрерывным изысканием поводов для новых войн, прозываемых на латыни, уже знакомой тогда самым просвещенным из кельтов, «casus belli», отчего все разумные рыцари, не желавшие рисковать своими животами в утеху праздному королю, приняли сторону Мордреда.
Что до Гвиневры, то по вельми извинительной возрастной причине и преждевременного угасания неких циклов уж завершалось ее пребывание в статусе Прекрасной Дамы, а на иное она и не годилась.
Принципиально по-иному обстояло с Ланселотом, бывшим на самом хорошем счету у тех начальствующих и давно уж определенным ими в преемники Артура во главе королевства Логрес.
Сие искажение предначертаний было признано недопустимым наособицу и требовало дисциплинарных кар особливой суровости!
Крепко провинившегося виновника сей череды трагических событий, вследствие коей не осталось даже Круглого стола, пошедшего, сказывают, на дрова в особливо хладную зиму, отстранили от занимаемой должности приказом разгневанного руководства и перевели, в качестве действенной опалы, в режим консервации на последующие пять веков. Одновременно рухнул он в астральной Табели о рангах до мелкого чина внутреннего гласа. И лишь не столь давно приступил, высвобожденный, к должности невидимого консультанта – без права принимать земное обличье, малозаметного доселе, зато перспективного Молчана из славянской глухомани. Се являлось для него условным шансом на реабилитацию и теоретически возможное назначение с повышением – чрез пару столетий, аще случится вакансия…
Хотя ангел-хранитель короля Артура, замаравший себя и бросивший пятно особливой черноты на репутацию всей корпорацию невидимых советников астрального происхождения, внедряемых в черепные коробки их подопечных, якоже чипы, был наказан за свою преступную самоволку куда строже! Ведь привела она к тому, что его подопечный оказался брошенным в час испытаний, уязвимым для оснащенного ядом табельного оружия Мордреда-супостата, и не получил допрежь поединка надлежащих накачки, подпитки и подзарядки направленной эманацией из ближнего космоса.
В личное наказание и для острастки иным, он был навечно отлучен от прежней должности и исключен из Табели о рангах!
А вслед приговорен к бессрочному исполнению ничтожных и зело унизительных для него обязанностей помощника младшего регистратора в подкомитете по пресечению реформ и аналогично ложных новаций с личной ответственностью за уведомление вышестоящих о наиболее прытких и назойливых – с последующим направлением оных на комплексную психологическую коррекцию, начинавшуюся силовым вразумлением…
V
Подготовка к убытию началась еще в начале зимы, еже по первопутку в городище прибыл на двух санях в сопровождении трех конных стражников некий Осьмомысл, видом на пятьдесять с гаком, без видимых изъянов на челе и с тремя перстами на деснице – с вычетом указующего и срединного.
«А Шую повезло на службе куда боле: лишился лишь малого перста на шуйце», – подумалось Молчану на первой конспиративной встрече с оным бывалым оперативником Секретной службы при Высшем совете старейшин Земли вятичей.
Прислан он был Путятой, у коего находился в подчинении, дабы принял Молчана на скрытное попечение. Ибо, в отличие от командировки в Царьград, куда Молчана отправляли курьером для передачи устного сообщения из шестьнадесяти слов, а ничего иного от него и не требовалось, выполнение задания в Тмутаракани требовало основательных умений и особливых навыков.
Приезжий разместился в стоявшем на отшибе доме бобылки Дружины, пособлявшей Секретной службе еще в канун отъезда на охоту за Булгаком, да и позде. Десять лет спустя та, бедовая и шустрая – не смотри, что кривая и скособоченная, все еще оставалась неутомимой труженицей, наделенной от природы мощной энергетикой, а ее рукоделье по-прежнему покупали многие из городищенских. Хотя передвигалась уже с трудом.
На время проживания Осьмомысла, а пробыл сей до весны, Дружину переселили к любезной ее товарке и ровеснице Цветане, бездетной и вдовой.
Обе остались вельми довольными, получив за свое содействие – приварком к совместному столу – осьмину берковца овса, двадесять рыбин, соленых и копченых, да балакирь доброго меда, а раздельно – по отрезу на шитье, в четыре локтя каждый, и новехонькому горшку для варки каш, еще и по резане, оцениваемой в половину серебряного дирхема.
Яснее ясного, что приезд неизвестного мужа о двух груженых санях, да еще в сопровождении охраны, всколыхнул городищенскую общественность, традиционно снижавшую зимой свою социальную активность по зиме!