Сходник
Шрифт:
Нет боле сей тайны! Не уберег ты ее на радость Киеву! Позор тебе и зазрение! И по секретной справедливости, подлежишь суровому спросу от начальствующих, вплоть до исключения из рядов и вдовства твоей собственной жены. Твоей, а не моего соратника!
Однако, в знак нашей давней дружбы и особливой приязни к тебе, воздержусь пока уведомлять о том скрытный сыск, а уж он-то подлинно всемогущ! Ведь старейшины чтят его куда пуще твоего внешнего…
– Врешь ты, все врешь! Не причастен я! И выдумки твои лживы! – вспылил носитель особливой приязни Молчана, отчасти и струхнув, памятуя, что сей визитер, нагло выдающий себя за давнего его друга, отнюдь не робкого десятка и не объедешь его на драной козе.
– Раз твоя правда превыше моей кривды, каюсь! Торжествуй! – ощерился откровенно бесстыжей ухмылкой дорогой гость, он же непобедимый сызмальства спорщик. – Удостоверяю, что сам ты и собрал мед, применив древесные шипы и медорезки – есть, запомни, таковые приспособления у бортников, а вслед настоял его до хмельной крепости.
И даже не стану отрицать, что до нонешнего дня данная изба была главным хранилищем секретов во всей Земле вятичей. А я преступно пришел – по твоей, заметь, просьбе, да и в сопровождении твоего ж подчиненного, и все порушил! Токмо бревнышки и остались…
О, горе мне! В железа закуют и в узилище бросят!
А тебя повысят в чине! И наградят тайным мешком гороха, ведь заслужил ты!
Любезный хозяин привстал, явно готовясь высказать накипевшее и взбурлившее, да тут зашел мохнатый Латыня, неся в руце бочонок средней емкости – без крышки, зато с волнительным духом служебного меда, а выставив его на стол, направился к поставцу с полками для деревянной и глиняной посуды.
За ним возник проштрафившийся Искр, доставляя на подносе две переваливавшиеся за габариты бараньи ляжки, с коих покапывал жирок.
«Вот и определю враз, каковы намерения сего сходника при исполнении. Ежели Латыня вынет из поставца два ковша, стало быть, Будимир надеется упоить меня, пытаясь поскорее заполучить согласие наново примкнуть к ним. Пустая то надежда! – допрежь свалится сам. А появятся два кубка среднего наполнения, явная примета: Будимир готовится к долгому разговору, опасаясь захмелеть до срока», – прикинул былой сходник, состоявший вне штата.
Латыня вынул ковши…
И присел любезный хозяин. И подавив в себе огорчение, спровоцированное дорогим гостем, ведь легкие размолвки случаются даже меж лучшими друзьями, расцвел улыбкой, исполненной на поверхности ея самого искреннего радушия, хотя и зело неискреннего в сокровенной глубине своей:
– Да что мы, право, аки детвора малая, все о суетном и о суетном! Пора уж испить да откушать!
– И верно, пора! – расцвел, солидаризуясь, и дорогой гость, исполненный аналогичного лукавства, глубинного…
IX
Однако не правыми окажутся те, кто выскажет опрометчивое предположение о типовом характере скрытной трапезы. Не токмо осушали там и закусывали! Еще и наново шлифовали легенду прикрытия Молчана, отправлявшегося в спецкомандировку под оперативным псевдонимом Радислав.
Общеизвестно: чем или кем назовут корабль, с тем он и потопнет. Либо все ж удержится на плаву, пока не истлеет корпусом от ветхости…
А разве возможно иначе – с вымышленными биографиями и профессиями бойцов невидимого фронта, ежели они вдали от Центра? Елико б продержался Молчан в Тмутаракани, определи его Путята со товарищи в дизайнера-модельера нижнего белья, какового в то время и не носили дамы, ибо его еще не изобрели? Капец тому кутюрье, и скорый!
Выбор вызывающей доверие профессии для будущего Радислава затруднялся сроками. Даже и ремесленника средних умений невозможно подготовить за те немногие месяцы, коими располагал Осьмомысл. Тем паче, основное время подготовки уходило все же на иное.
А явный неумеха, путающий, к примеру, вощеную дратву с тканевой нитью, однако припершийся за тридевять земель с неясными целями, мигом «засветился» бы, подпав под безусловное подозрение тамошних надзорных структур и последующие меры пресечения!
Не годилась и проверенная в Царьграде модель сбытчика привозной пушниной с бобровой струей и аналогичным воском. Отнюдь не походила своим платежеспособным спросом провинциальная Тмутаракань на столицу тогдашней сверхдержавы! И никому из заезжих купцов-перекупщиков не пришло бы и в голову отправляться сюда за бобрами. Да и уже отработала свое сия легенда, а накладными бывают в разведке рутинные повторы…
Креатив подобрали, исходя из реальных возможностей Молчана, определив, что торговец недорогой ювелирной продукцией – самое то!
Ведь вятичи-златокузнецы и вятичи-ювелиры славились тогда далеко за пределами их Земли.
Из обработки металлов давлением владели ковкой, волочением, штамповкой, кручением, изгибанием; были сведущи в разных видах литья; используя передовые технологии того времени, умело декорировали поверхности; с отменным мастерством орудовали маленькими ювелирными наковальнями, молоточками, разнообразными пинцетами и железными чашечками для плавки цветных металлов.
Немудрено, что их продукция имела широкий спрос даже на рынках Булгарии и Ромейской державы, а допрежь и Хазарского каганата.
Охотнее же всего приобретались семилопастные височные кольца – чисто женские украшения, не имевшие аналогов не токмо на Руси, а и во всем остальном тогдашнем мире. Никогда и нигде боле! – лишь в Земле вятичей. Что символизировала конфигурация тех лопастей, уже неведомо, однако, покажи их просвещенному умельцу уличных боев на прямое выживание – без правил, зато с телесными повреждениями разных степеней тяжести, удостоверил бы тот, что визуально они боле всего смахивают на… шипы кастета.
По досконально продуманной легенде прикрытия, оный Радислав, происходя из семьи потомственных охотников, да и сам не последний в непростом искусстве ловитвы, женился на дочери владельца ювелирной мастерской, где трудились четверо сыновей хозяина и пятеро наемных работников. А вынужденно отрекся он от охотничьего промысла, поелику сызмальства любил свою будущую суженую, при том, что на ее сверстниц и глядеть не мог!
Понятно, что ловитвенное прошлое, изложенное по прибытии в обстоятельных ответах сыскным князя Мстислава, дозволяло бы Радиславу вольно шастать в свободное время, промышляя в окрестностях Тмутаракани дичь. А порой, словно невзначай, забираться и за их пределы – туда, куда и надобно было Центру, не вызывая особливых подозрений у местных. Касаемо же его профессиональных навыков, тут и вовсе обстояло безупречно! – охотник такового уровня, один из лучших во всей Земле вятичей, вряд ли появлялся в Тмутаракани допрежь…