Шофер. Назад в СССР. Том 3
Шрифт:
Я выдохнул, достав наган из-за пояса, сел с Серым рядом. Смахнул пот со лба и сплюнул кровь из разбитых губ.
— Я ж все равно выйду. И запомню, как ты мою жизнь всю поломал, — сказал он угрожающе, — запомню… На всю жизнь запомню… И приду… Меня надолго не закроють. Моть на год… А моть на три. А моть, и на шесть! Все равно вернусь! Поубиваю вас всех к едрени-фени! — Распалялся он в бессильной своей злобе, — а начну с матери твоей! Или с сестры!
Не выдержав я вскочил, наставил на него наган.
Закипело во мне острое желание
— Подлюка… — прохрипел я не своим голосом, — откуда ж ты, такая подлюка, взялся?.. Все вы подлюки… Что ты, что брат твой…
Матвей вытаращил на меня большие свои глаза, раскрыл рот. Руки его, сжатые на палке затряслись то ли от напряжения, то ли от страха.
— А может, так оно и лучше будет, — сказал я и взвел курок.
Глава 14
— Ну тогда стреляй! — Матвей бросил шину и привстал на руках, полулежа, как-то испуганно отполз, — чего ждешь?!
Я сжал зубы, прицелился Серому в голову. Казалось, сердце мое бьется так громко, что его стук перебивает все звуки кругом. Что сейчас, еще мгновенье, и оно не выдержит, выскочит из груди.
— Стреляй! Чего ждешь?!
Глубоко дыша, я стал прижимать указательный палец к курку. Все сильней и сильней давил я, ожидая, когда же случится выстрел. Когда пистолетная вспышка кратко осветит посадку. Казалось мне, что сейчас я хочу этого больше всего на свете.
— Давай! Застрели меня!
Так оно будет и лучше. Ведь не могу же я оставить в живых такого паразита? А чего он сделал в жизни хорошего? Чего полезного? Кому помог? Кого уберег? Кому сделал добра?
Жену свою бьет, в людей стрелять не боится, психопат, одним словом! Да и брат у него тоже тот еще отморозок. Спекулянт. Одного они поля ягоды. Всех своих близких в больничку отправляют. Нагадят, как безмозглые звери, а я все за ними убираю. Все! Хватит!
Я с трудом сглотнул вязкую слюну. Заметил, как дрожит мушка нагана, наведенная Серому меж глаз.
Без него, без этой падали, мир станет только лучше. Только чище и светлей. И мать свою он не будет изводить. Наверняка ж изводит! Вон, в тот раз, когда работал я скорой помощью, почему Серой стало плохо? Из-за ссоры с сыном!
Ей тоже будет лучше, если этот ненормальный сгинет с концами! Если нет, сживет ее Матвей со свету. Рано или поздно сживет. Жену пальцем больше тронуть не сможет, а мать станет тиранить.
Так мало всего этого, он еще и на жизнь моей семьи решил покуситься… Подонок… Остальное все его зло для меня просто меркнет против этого. Тот, кто желает Землицыным зла, жить не должен.
Всем будет лучше. Правильно говорил тогда Вакулин, что с интриганами нужно их оружием бороться. А с психами, тогда — их оружием! С волками жить — по-волчьи выть.
— Стреляй, Землицын!
— С волками жить, — повторил я свои мысли, — по-волчьи
Матвей посмотрел на меня перепугано. Весь затрясся от боли и страха. Шину он давно бросил. Она провисла, и кровь свободно сочилась из раны. Лицо Серого будто бы вытянулось, осунулось. Он глубоко и хрипло дышал.
— Чего ты плетешь, — сглотнул он очень громко и натужно, — чего такое плетешь?! Взялся за пистолет, так доводи дело до конца! Стреляй!
Россия. 1995 год.
— Игорь! — Суетилась вокруг меня моя жена по имени Галя, — ну мне уже все это надоело! Сколько можно?! Сколько можно сидеть без денег?!
— Деньги у нас есть, Галя, — ответил я спокойно.
— Да разве ж это деньги? Вот у моих подруг мужья зарабатывают так зарабатывают! Вот там деньги!
— Не начинай, — отмахнулся я, — мы уже с тобой это обсуждали.
— Давай обсудим еще раз!
Сидя в большом кресле, я листал газету. На фоне бормотал телевизор Горизонт. Галя же, наряженная в домашний халат нервно слонялась туда-сюда по комнате, не находила себе места.
— Все люди как люди живут! Поднимаются! А ты что?! — Кричала она, — ты что делаешь?! Я уже устала! Берешься за не пойми какие дела! Защищаешь тех, у кого за душою ни гроша! А уважаемых людей обходишь стороной! Будто специально от больших денег шарахаешься!
— Я уже устал повторять, — не отрывая взгляда от газеты, сказал я, — я не выгораживаю бандитов.
— Да я и не прошу тебя выгораживать бандитов! — Замерла Галя посреди гостиной, уперлась руками в бока, — и без них уважаемых людей полно! Вот почему ты отказался защищать Никиту Сергеевича?! Я слышала ваш разговор в офисе! Его друзья предлагали тебе хороший гонорар за то, чтобы ты взялся за его уголовное дело!
— Потому что Никита Сергеевич — бандит, — глядя на Галю поверх газеты, сказал я, — и друзья его — бандиты.
Галя застыла, словно статуя. Выпучила на меня свои серые глаза, приоткрыла рот. Простояв так пару мгновений, она всплеснула руками. Мелко покачивая головой, тронула веки.
— И что ты? Боишься? Боишься их, бандитов? У нас сейчас такое время, дорогой мой, что кто боится, денег не зарабатывает! Вот ты и не зарабатываешь! Все потому, что боишься!
— Дело тут не в деньгах и не в страхе, — я вздохнул, — а в совести. Я не буду защищать бандита. Все. Точка.
Не сказав ни слова, жена вышла вон из гостиной. Я вздохнул снова, отложил газету. Взял продолговатый черный пульт, затянутый в кулечек. Стал щелкать каналы. По НТВ наткнулся на Куклы, оставил.
— Игорь! — Вернулась Галя, — я еще за границей ни разу не была! А у меня все подружки уже пол-Европы изъездили! Тебе не стыдно?!
— А ты, когда замуж за меня выходила, выходила по любви, или думала, что буду я тебя по Европам возить? — Спросил я.
Жена застыла удивленно. Ничего не ответив, снова заходила туда-сюда по комнате.