Шофер. Назад в СССР. Том 3
Шрифт:
— И-горь! — Раздалось за двором, — И-горь!
Высоковатый мужской голос приглушенно донесся и в третий раз. Дополнился пронзительным свистом.
— Игорь! — Крикнула мама, — чего? Не слышишь, что ли? Там к тебе пришли! Зовут!
— Слышу-слышу. Иду.
Обдав лицо под навесным умывальником, который стоял у нас в коридоре, над столиком с раковиной, я вытерся полотенцем и пошел во двор.
Яркое пятно солнца еще и не думало входить в свой зенит. И хоть уже давно поднялось оно над горизонтом, все еще медленно следовало где-то над подножием неба.
Подходило девять часов утра. Свежий, все еще прохладный после ночи воздух ворвался в грудь, как только я вышел на сходни.
Кто-то стоял за забором. Я видел под калиткой, топчущиеся на месте человеческие тени. Жулик, по своему собачьему обыкновению, бегал на цепи полукругом, рычал, подгавкивал, словно бы приободряя самого себя — вроде и не мог он достать непрошеных гостей, а все равно старался, выслуживался перед хозяйвами.
— Фу, Жулик! — Крикнул я и сошел во двор.
Пес послушался, вывалив язык, продолжил бегать также полукругом, но глядя теперь не на гостей, а на меня.
— Умница, — тронул я его выпуклый лоб, проходя к калитке.
Распахнув ее, выглянул на улицу.
— О, здоров, мужики.
Там стояли Сашка Плюхин и Титок. За их спинами краснел крыльями и блестящим баком Сашкин мотоцикл Ява.
Я потянулся к ним поздороваться. Сашка, как обычно, был улыбчивым, выглядел беззаботным. А вот на Титковском лице, которое, как правило, было безразлично-спокойным (если только где вокруг не ходила красивая девка), упала тень. Казался Титок задумчивым и хмурым.
Когда протянул я ему руку, на миг тень эта спорхнула с его лица. Вернулось Титковское спокойное равнодушие, которое, как мне показалось, было сейчас притворным. Видать, думал он какие-то тяжелые мысли, которые не давали Титку покоя.
— Ну чего ты? Готов? — Спросил Сашка, улыбаясь во все тридцать два.
— Это к чему ж мне готовиться? К бане? Так нет еще. Мы ж собирались к обеду туда.
— Игорь, ну ты чего? — Плюхин удивленно развел руками. — Ты вчера, пока с милицией по бурьяну лазил, растерял, что ли всю память?
— Чего? — Не понял я.
— За пивом нам надо, — сказал Титок равнодушно. — Мы ж договорились с мужиками, что в баню пива достанем. А с них закусь.
— И водочки притарабанят, если повезет, — подхватил Сашка.
— Угу. Вроде Васька Ломов обещал.
И точно, решили мы всем нашим шоферским отрядом сходить сегодня пораньше в баню. Выкупаться, попариться чутка, выпить да отдохнуть. Нужно было попасть быстрее, к самому открытию. Потому как центральная баня нынче не работала по причине аварии в котельной, ну и весь центр пойдет в нашу. Очередь там будет — мама не горюй! Да только надо было нам попасть туда не абы как, не с пустыми руками, а с пивком. Что-то совсем у меня это обстоятельство вылетело из головы. Все мысли мне Серый перекуевдил.
— А, ну да, — задумчиво потер я щеку, — что-то я подзабыл. Проворонил.
— А мы так и думали! Потому и заехали за тобой пораньше!
— Суббота, банный день, — Титок пожал плечами. — Там не одни мы такие умные окажемся. Нужно быстрее, пока все пиво не расхватали.
— Да ниче, — Саня отмахнулся, — по субботам к нам едет машина с утра, с Армавирского пивзавода. Везет шесть бочек, по две в Ждановский район, в центр, и в конец станицы.
— Уже должна была пройти. Хватит пива, если с утра идти.
Титок глянул на свои командирские на черном ремешке часы, нахмурил брови. Потом послушав их, принялся заводить.
— Да ниче, — глядя на это, повторил Саша. — Успеем. Поедем на Белке?
Плюхин глянул на мой самосвал, мирно стоявший за двором под высокой березкой. Белку, присыпанную березовыми хлопьями с брунек медленно прогревало восходящее Кубанское солнце.
— Угу, — покивал я, — только рубаху накину.
— Ну я поставлю мотоцикл дома!
Сашкина Ява звонко затрещала двигателем, и он покатил по гравийке до дома, в конец квартала. Титок остался стоять у меня под забором. Когда я уходил во двор, увидел, как он грустно сел под электрический столб, задумчиво закурил. Уж никак по немочке своей страдает. Да странно это, не помню я, чтобы Титок так за девками горевал.
— Как не было еще машины?! — Удивился Саня, — уже ж должна была приехать!
— Ну вот нема.
Дородная продавщица в белом фартуке поверх сельповской униформы положила свою большую грудь на прилавок, потом глянула на нас троих с какой-то странной неприязнью, перевела взгляд на старого моего знакомого.
Белобрысый тракторенок по имени Игнат, стоял, скрестив ноги и облокотившись на деревянную крышку полупустой витрины. Он окинул нас скучающим взглядом. Потом посмотрел на продавщицу. Та заулыбалась.
Когда пришли мы в центральную пивнуху, тракторист с ней о чем-то тихонько ворковал. Как только увидели они нас, то замолчали, притихли.
— А когда будет? — Спросил Титок равнодушно
— Да откуда ж мне знать-то? Когда будет, тогда будет, — раздраженно огрызнулась она.
— А он тут чего ждет? — Кивнул на белобрысого Титок.
— Чего надо, того и ждет!
— Слушайте, — вздохнул я, — чего вы огрызаетесь? Нам пива надо. Будет или нет? Скажите по-человечески.
Я заглянул женщине в глаза, посмотрел пристально, серьезно.
— Ну, — растерялась она на миг, — не знаю, должно быть. Обычно к девяти привозят, а сегодня запаздывают.
— А бутылочное есть? — Осведомился я, — если уж свежего не привезли. Так мож в бутылках осталось?
Тракторист Игнат как-то нервно зашевелился, сменил ногу и посмотрел на продавщицу со значением. У той на секунду забегали глазки, но она быстро взяла себя в руки:
— Да и бутылочного нету. Вчера разобрали.
— Лады, — сказал я. — Пойдем, мужики.
На пути к выходу я тихонько оглянулся вполоборота. Увидел мельком, как провожают они нас взглядом.