Шофер. Назад в СССР. Том 3
Шрифт:
Вся четверка разом глянула на Титка. Тот, казалось, уменьшился в два раза под их свинцовыми взглядами.
— Никто не заставлял. Сам, — только и смог просипеть Титок необычно высоким голоском.
— Ну тада все. Это вам не сельпо. Тут у нас обратно товар возвращать не принято, ежели чего не так, — сказал горбоносый.
— Давайте я выкуплю, — сглотнул Титок, — выкуплю, да и все. Талый у меня ее за двадцать рублей забрал.
Титок принялся шариться по карманам, искать деньги.
— Во, — он протянул бумажки мужикам.
— Убери, — сказал я тихо.
Титок округлил глаза. Зыркнул на меня непонимающе.
— Убери, тебе говорят.
Титок послушался. Спрятал купюры в карман.
— Комар, — заговорил вдруг морщинистый, — барыгу позови. Спросить у него кое-чего хочу.
Горбоносый, которого назвали Комаром, встал, пошел к двери, запертой на свернутую газетную бумажку. Дверь эта вела в соседнюю комнату неизвестного размера и назначения. Когда горбоносый проходил рядом с диваном, девушка на нем зашевелилась, что-то замычала.
— Талый, суда-ка, — открыв дверь, сказал Комар.
Я услышал в слабоосвещенной соседней комнате копошение. Потом оттуда выглянул… Тот самый паренек, которого я подвозил, когда работал на скорой в начале лета. С ним мы еще про СССР спорили. Как же его там звали? Кажется… Василий. Точно.
Вот только выглядел теперь этот Василий неважно: холеное его лицо городского жителя осунулось, щеки впали. Под глазами появились бледные круги, а короткие волосы отрасли и топорщились на его голове жирными сосульками.
— Чего такое? Нужен я тебе, Кулым?
— Подойди сюда, — ответил морщинистый, которого Васька назвал Кулымом.
Васька, одетый в грязноватые джинсы и мятую футболку, как-то виновато вошел в переднюю. Глянул озадаченно на девушку, потом на Кулыма.
— Ты у него что-то покупал? — Кулым кивнул на Титка.
— Ну… Ну да. Статуэтку, фарфор. Русалка.
— Мгм, — шумно выдохнул Куым. — И куда ты ее дел?
— Да никуда. Вон там, среди другого товара лежит.
— Неси, — глянул на него морщинистый.
— Ну, — Вася Талый помялся. — Ну хорошо. Сейчас.
Потом он исчез в своей комнате и вернулся с русалкой. По велению Кулыма поставил ее на стол, среди закуси, рюмок и карт, аккурат рядом с бутылкой водки.
— Спасибо, — поторопился поблагодарить Титок, но никто не обратил внимания на его слова.
— Вот вам рубли, — Титок суетливо полез в карман.
— Двадцатью рублями тут не отделаться, — сказал Кулым и горбоносый Комар разулыбался его словам.
— А сколько надо? — Удивился Титок, — давайте, я добавлю.
— Не надо нам твоих денег, — в первый раз с момента нашего знакомста Кулым улыбнулся, — люди мы не бедные. А вот досуга нам не хватает. Во что играешь? Сека? Двадцать одно?
— По нему ж видать! — Рассмеялся Комар. — В дурака играет!
Горбоносый загоготал. Остальные бандиты заулыбались.
— В… в двадцать одно пробовал однажды, — растерялся Титок.
— Ну вот и хорошо. Садись с нами, гостем будешь. Представься, водочки выпей, — сказал Кулым. — Товарищам твоим нальем, хе-хе. Играть будем на русалку. Ежели, конечно, есть у тебя чего ценного против моей русалки постваить.
Я глянул на Титка холодным взглядом. Едва заметно покачал головой. Титок побледнел. Губы его затряслись от страха. Однако он решился, пошел к столу, но я тут же остановил его.
— Куда прешь, дурак? — Прошептал я.
— А чего мне делать? Мне без энтой дурной русалки обратно никак нельзя…
— Думаешь, с тобой тут играть будут честно? Обманут. Обдерут как липку. Это совершенно другие люди. Не такие, как ты привык. Для них ты и не человек вовсе. Фраер обычный. Тебя можно обмануть, надурить, обокрасть. Навечно должен останешься!
— Вы что там шепчетесь, фраерки? — Сказал Комар и в голосе его послышалась угрожающая хрипотца, — играйте давайте!
— Чего ты раззуделся, Комар? Повежливее давай, — сказал ровным тоном Кулым и убрал статуэтку под стол. — Люди они свободные. Хотят играют. Хотят нет.
— Играю. — Сказал Титок, но я его опередил.
— В секу, — я вышел вперед него и сел за стол.
Титок округлил изумленно глаза. Бандиты уставились на меня как на врага народа.
— Кто тут у нас такой мурый, а? — Спросил Кулым, — или ты в адвокаты заделался?
— Мой друг в карты играть не умеет. Я буду вместо него, — сказал я.
— Вот значит как? — Хмыкнул Кулым, — а чей же ты такой смелый будешь?
Глава 21
— Землицын я, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Внезапно даже для меня самого, в безэмоциональных, рыбьих глазах Кулыма возникла эмоция. И эмоция эта была смесью недоверия с чем-то, напоминающим едва заметное удивление… Седые пушистые его брови сдвинулись чуть вверх. В белесых зрачках заплясали искорки.
— Опа, — привстал Комар. — Это не про него нам мент говорил? Про него ж. Не?
— Игорь Землицын? — Спросил Кулым хрипловато.
— Откуда знаешь имя? — Я нахмурил брови.
Кулым хмыкнул. Криво улыбнулся, отчего шрам на его нижней губе некрасиво растянулся.
— И Серых Пашку с Матвеем знаешь?
— Знаю, — тут уже удивился я, однако, как мог, попытался не раскрыть своего удивления.
Титок с братцем стояли за моей спиной, не издавая ни звука. Казалось мне, что они даже не дышат. Лупоглазый вылупил злые глаза. Комар, жуя краюшку хлеба, смотрел на меня, как на диковинную зверушку из зоопарка.