Шофер. Назад в СССР. Том 3
Шрифт:
В салоне царило, между нами, молчание. Слышно было только как гудит мотор, да хрустят под колесами дорожные камешки.
— А что он такого говорил про Серого-то? — Спросил вдруг Титок с заднего сидения. Слышал я, что ты его ловил вместе с Квадратько. Но вот про смерть егошнюю…
— Про смерть егошнюю, — подхватил я, — я тоже ничего не слышал. Сам сейчас узнал.
— А как же так вышло-то?
— Был у Серого пистолет, — начал я, не видя смысла как-то скрывать все это, — боролись мы с ним, ну и прострелил он себе ногу. Когда милиция подъехала, он уже кровью истекал. Видать, не довезли.
— Так ты его не застрелил? — Я услышал, как Титок нервно пошевелился за моей спиною.
— Нет. Не застрелил.
На этом снова замолчали.
Этот Кулым упомянул каких-то мясуховских. Именно с ними Серые оказались связаны. Возможно, связаны как-то через зампреда Щеглова.
Мясуховские… Слышал я о таких еще с прошлой своей жизни. Старая группировка, которая рассвет свой получила в девяностых годах. А мясуховские они, потому что с мясухи, с местного мясокомбината, значит. В банде той, насколько я знаю, состояли люди живущие в районе комбината. Были в ней преимущественно бывшие рабочие, чьи дома находились вблизи производства.
В девяностые годы, когда комбинат совсем развалили, с него в банду хлынуло немало народу. Молодежь преимущественно. Именно тогда мясуха и стала одной из самых многочисленных банд Армавира. И одной из самых жестоких, если не сказать отмороженных.
Сумерки сменились прохладным летним вечером. Давно уже стемнело, и я наблюдал за тем, как прозрачно-желтые пятна москвичевских фар трясутся перед нами на дороге. Настроение было каким-то мерзковатым. Неприятно чесалась кожа на руке, под повязкой. Я почесал. Поморщился от сопровождающей это движение боли.
Сенной мост черной громадой виднелся впереди. Над ним светилась дорога. Туда-сюда бегали по ней машины.
Привычным делом поехали мы по односторонней дороге, что пролегала между мостовыми опорами. Внезапно увидели, как по обочинам, из-за опор повыскакивали какие-то ребята.
Быстро-быстро выкатили они на проезжую часть большую тракторную шину, перегородили дорогу.
Захар дал по тормозам. Стал сигналить. Увидели мы, как со всех сторон стягиваются к нам человек десять ребят. Были это дети не старше лет семнадцати.
— Захар! Ты чего остановился-то?! — Крикнул с заднего сидения Титок.
— Дак там энто… — Он замялся, — детишки. Дорогу перегородили… Или чего мне? По детишкам ехать?
— От зараза!
Я быстро осмотрелся. На свет от дорожных фонарей, что падал под мост с соседней дороги, вышел Шуруп. Топал он в сопровождении двоих парней. Были они, видать, тут старшие.
— Открывай машину, падла! — Подойдя к моей пассажирской двери крикунл Шуруп, — ты думал, я тебя так оставлю? Ты думал, не узнаю я, что вы с Красной? Вон тот хер жирный, — кивнул он на Захара, — моему корешу денег торчит!
— Ты с ним знаком? — Спросил я у Захара.
— С этим нет, — низким, как телковское мычание голосом протянул Захар.
— Вот сука… — стиснул я зубы.
Малолетки пока держались на расстоянии. Набычившиеся, смотрели на нас как стая злобных волчат.
— Открывай, сука! — Закричал Шуруп мне снова.
— Пошел на хер! — Крикнул я. — Давай задом, Захар!
Захар вцепился в руль, но не успел вставить нужную передачу. Кто-то открыл его водительскую дверь, принялся осыпать гиганта ударами. Пыхча и рыча, словно зверь, Захар начал отбиваться.
Спустя секунду распахнулась и моя. Внутрь полез Шуруп, замахнулся на меня рукой, сжимая в ней что-то, чего разглядеть я не успел. Да и разглядывать времени не было. Титковскую дверь тоже открыли. В машину принялся забираться подельник шурупа с ножом в руках.
Шуруп склонился надо мною, а я машинально ткнул ему локтем в нос. Неприятно щелкнуло. Шуруп замычал, схватившись за лицо. Из пальцев его вывалился продолговатый предмет и закатился куда-то под мое сидение. Я напрягся и пнул сгорбившегося Шурупа ногой, захлопнул дверь. Дал в ухо какому-то мальчишке, который хватал Захара за одежду. Захар же, отбиваясь разом от двоих, наконец выталкал их наружу, захлопнул дверь. Схватив рычаг переключения передач, с хрустом вставил заднюю, погнал. Увидел я как тракторное колесо-преграда, банда и весь мост отдаляются, остаются где-то впереди.
— Мужики! — Крикнул Титок.
В этот момент он как раз боролся с вооруженным ножом бандитом. Упирался ему в грудь статуэткой, пока тот, пытаясь попасть в Титка, вслепую тыкал ножом сиденье. Обернувшись, я врезал бандиту в висок из неудобного положения. Хотел в скулу, но промазал. Костяшки пробило болью через пальцы до самого запястья.
Бандит удивленно отпрянул, встал, уставившись на меня. А потом немедленно получил в хайло дном фарфоровой статуэтки. Крякнув, он схватился за лицо, и Титок вытолкал его из машины ногами. Видел я, как бандос сполз на дорогу и оказался в бурьяне. Титок же быстро захлопнул дверь.
— Целый? — Глянул я на него.
Он торопливо сел, принялся ощупывать живот и бедра, грудь.
— Целый, — выдохнул Титок.
Захар же заехал задом в первый попавшийся перекресток, и тут же развернулся, дал уже передом назад, к городу.
— Придется через город, — сказал он меланхолично.
— Вот бл*дь… — Протянул Титок, а потом добавил удивленно: — вот бл*дь!
— Чего? Ранили-таки? — Обернулся я к нему, разминая ушибленную руку.
— Игорь, — показал он скомканные в руках зеленые бумажки, — гля!
Расколотая статуэтка лежала у Титка на коленях. В свете салонных ламп, горевших, видать потому, что кто-то из нас второпях недозакрыл дверь, увидел я, что русалка раскололась. Дно развалилось на куски. Из нутра статуэтки выглядывал тряпичный раскрытый мешок. Титок уже успел в него влезть.
— Внутри русалки валюта!
Глава 22
— Чего? Какая валюта? — Остановив машину, грубовато бросил Захар и обернулся.
Уставившись на доллары, он потемнел лицом. Стал похож на грозную черную тучу.