Шофер. Назад в СССР
Шрифт:
Во дворе через стену зажегся свет.
— Опять по пекарне шуруете, черти малолетние! — Раздался дедовский голос, — а ну, пошли прочь!
— Атас! — Не выдержал парень с трубой и дал деру.
Следом, помешкав, шмыгнул и тот, что был в рубахе. Последним убежал здоровяк, держась за лицо. Вся троица скрылась куда-то за корпус пекарни.
Я же проводил их взглядом. Только потом почувствовал, как задрожало все тело. Как адреналин погнал туда-сюда по жилам.
— Ву-у-у-ух, — медленно выдохнул я.
— Ты чего тут забыл? — заглянул во двор, через безворотный проем дедок, — чего тебе тут надобно?
— Ты тут одну девчонку не видел? — Спросил я, приведя дыхание в порядок.
— Та-а-а-а-а-к, — протянул майор Квадратько, здоровенный квадратноплечий милиционер, — значить, что мы имеем. Трое нападавших. Лица в темноте не разобрал. По возрасту,скорее всего, молодые. Испугались и ушли сами. Видать, неопытные исполнители.
— Да, — кивнул я.
Он нахмурил пушистые брови. Посмотрел на меня из-под широкого квадратного лба.
— Гражданка Варвара Никитична Федотова девятнадцати лет от роду, в своих объяснениях показала, — вчитался он большими покрасневшими глазами в лист желтоватой бумаги, — что попросила тебя ее проводить, так как опасалась приставаний со стороны Коваленко Глеба Сергеевича. Ни о каких трех незнакомых лицах она не знает. Ни с кем таким не знакома.
Я слушал внимательно, не перебивая.
— Объяснения ее подкрепляются словами самого Коваленко, с его слов, жениха Федотовой, которого, впрочем, сама Федотова женихом своим не считает.
Милиционер отложил лист, удобнее устроился на стуле, протер уставшие глаза.
В милицию я направился почти сразу же. Честно, скажу, не думал я, что влипну в подобные дела на второй день новой своей жизни. Но раз уж влип, то делать нечего. Нужно вылипать обратно.
Майор Квадратько, суровый мужик, дежуривший сегодня в отделении станицы Красной, быстро поставил всех сотрудников, что были при исполнении, на уши. Однако те люди, кого хоть как-то можно было привязать к этой истории, не могли ничего нам дать. Оставалась только одна версия: связь с автолавкой. И если эта связь существует, то шустро они, конечно, сработали. Вероятно, все были местными.
— Вот жеж, — вздохнул Квадратько, — развели шуры-муры эти Коваленко да Федотова. Так. Что там дальше? Ага. Вот. Из объяснений Стародубцева Ивана Полекарпыча, шестидесяти семи лет. Никаких трех подозрительных лиц он не видал. На пекарне встретил только тебя. Однако, слышал странные голоса, которые принял за ребячьи, потому как ребятня, бывает, на пекарне безобразничает. Мда. В общем, непонятно, кто это мог быть.
— Ага, — кивнул я, — темное дело. Хотя есть просветы.
— Просветы, значит? Это ты, Игорь, про свои показания, относительно той автолавки?
— Ага, — кивнул я, — относительно ее, родименькой.
— Мда, — Квадратько задумался, — не припомню я, чтоб тут, по Красной, лавка-пирожок каталась. Странно-странно. Но знаешь что еще странней?
— Что же?
— Что участковый инспектор Малыгин подал рапорт три дня тому. На увольнение. В общем, так. Завтра утром опросим остальных с хлебного переулку. Проверим пекарню на следы. Сегодня наведаемся к Малыгину. В сельпо, только, опять же, завтра. Спросим про пирожок. Описания того Лёни, и того, второго, ты нам дал. Так. Вот теперь подпиши свое заявление, пожалуйста. Ага, хорошо. Ну все.
Квадратько внимательно посмотрел на меня.
— А ты крепкий, раз тех троих не испугался. Хороший бы из тебя милиционер вышел
— Мда, — посмеялся я, — и не говорите.
Эх. Не знал, Квадратько, что пробовал я пойти в милицию. Да по здоровью уже тогда не прошел.
— И правда. Ну ладно, Игорь. Иди уж домой. Если что, — Квадратько кивнул на молодого милиционера, что сидел в углу за партой и сдувал с фуражки пылинки, — пришлю к тебе Саню.
Пашка Серый с самого утра приехал в колхозную контору. Бросив машину у обочины, пошел по ухоженному дворику к кирпичному трехэтажному зданию.
— Я по делу, — сказал он секретарю зампреда, — к Щеглову. По машине новой.
Когда он вошел в большой зампредов кабинет, застыл у двери, ожидая приказания.
— Ты насчет Белки, Паша? — Спросил зампред, не сводя глаз с каких-то документов.
— Мгм.
— Ну проходи, садись.
Серый, не зная, куда девать длинные руки прошел. Когда сел, наконец нашел им применение: стянул с головы кепку и принялся мять ее узкими, продолговатыми пальцами.
— Ну что, Паша, — вздохнул зампред, — решил я, чья будет Белка.
— И чья же?
— Землицынская.
У Серого аж волосы на спине зашевелились. Он чуть было не вскочил со стула.
— Как это Землицинская?!
— Да ты не кричи, не кричи. Новости дурные пришли. По поводу него. Землицына, то есть.
— Какие? — С невольным придыханием сказал Серый, выпучив маленькие глазки.
— Влез Игорь, куда не просили. То мне директор нашего сельпо передал. И если клубочек дальше повьется, будет всем нам худо. Потому надо бы Землицына из гаража удалить. Но по-тихому. Без шуму. Потому как, уже нашумели, — загадочно добавил зампред.
Серый не ответил. Только поджал губы. Помолчав все же, спросил:
— Так а Белка тут каким боком?
— Думаю, Паша, — вздохнул Щеглов, — ты и сам знаешь, какая у этой машины репутация…
— Да что мне до ее репутации? — Перебил он зампреда нервно, — мне нет до ней никаких делов! Пусть хоть она правда чертова будет. Мне совершенно это все равно!
Заметив строгий и недовольный взгляд зампреда, Серый скукожился под ним. Пробубнил:
— Виноват.
— Так вот, — прочистив горло, продолжил Щеглов, — плохая у нее репутация. И это поможет нам убрать Землицина с гоража. Потому как это только первый шаг будет. Убрать нам придется его из всего. Так, для перестраховки. Что б он еще куда глубже не забрался. А то есть у него черта дурная, попадать туда, куда не просят.