Шофферы или Оржерская шайка

Берте Эли

– Франсуа, вы кажется забываете, что солдаты должны быть близко, поищем же мы какого убежища?

– А если я хочу их дождаться?

– В таком случае я их тоже подожду. Франсуа, вы оттолкнули меня, когда были в силе, теперь, когда вы одни, несчастны, я надеюсь, что вы позволите не оставлять вас более?

Мег не выдержал долее и взглянул на нее дружески.

– Ты, Роза, доброе создание, – сказал он уже смягченным несколько голосом, – и мне жаль, что порой я был не добр к тебе… Но что же мы теперь с тобой будем делать, когда все эти негодяи разбежались?

– Ваше положение и мое, если вы позволите мне разделить вашу участь, не совсем еще отчаянное, но не следует оставаться в бездействии… Не думайте больше об этих несчастных, все должно быть кончено между ними и вами, лучше послушайте мой совет: сейчас же мы пустимся с вами в дорогу одни и пешком; наши оба короба спрятаны в лесу, они будут кормить нас, впрочем, у меня в платье зашито еще несколько золотых монет. В Бретани до сих пор продолжается еще восстание; мы хорошо знаем туда дорогу, и, идя только ночью, а днем отдыхая где-нибудь в лесу или в уединенной ферме, мы скоро можем дойти до бунтующейся страны. Там мы будем вне всяких преследований и будем жить покойно нашей торговлей, если не захотим отправиться в Англию… Я готова разделять все твои опасности, Франсуа, и ты увидишь сколько во мне энергии и силы, если только ты позволишь своей бедной Розе любить тебя!

Этот план был действительно единственный, которым мог воспользоваться при настоящих обстоятельствах Бо Франсуа, а потому Мег после нескольких минут молчания, твердо проговорил:

– Ты права, Роза, и я последую твоему совету. Самое нужное в настоящее время, это найти нам безопасное место; к тому же, – прибавил он, как будто что-то вдруг вспомнив, – это с Даниэлем Ладранжем все еще длится; он мне дал три дня сроку, чтобы достигнуть границы, добравшись до какого-нибудь иностранного города, я могу требовать значительную сумму денег, которая мне приходится, и, конечно, Даниэль будет настолько глуп, что отдаст мне ее. Устроив это дело, отчего же мне и не явиться в одну прекрасную ночь в Меревиле, чтобы покончить свои старые счеты?

Бо Франсуа, не стесняясь, излагал все свои самые затаенные мысли, как вдруг заметил, что Роза слушает его; но на этот раз уж ему не пришло и в голову рассердиться.

– Да, да, Роза, – начал он опять, – не все еще потеряно, и, может быть, уже скоро я найду возможность вознаградить тебя за твою преданность. Надо случиться чему-нибудь такому, чего я предвидеть не могу, чтобы заставить меня теперь расстаться с тобой когда-нибудь.

– О, благодарю за это ласковое слово, Франсуа! Если бы ты знал, сколько храбрости придает оно мне! Идем же! Мы будем счастливы, я обещаю тебе, я уверена в этом!

С площадки послышался звон оружия и топот лошадей, а вслед затем испуганные голоса. Вооруженная сила, окружив площадку со всех сторон, высыпала на нее.

– Уже поздно, – произнесла Роза в отчаянии.

Бо Франсуа стал искать глазами свое оружие, но не нашел ничего, кроме разряженных пистолетов, впрочем, ему не дали подумать о защите: отряд кавалерии, стрелой пронесясь по площадке, остановился перед ложей, и Вассер, спрыгнув с седла, первый вскочил в нее с саблей наголо.

– Все-таки один есть! – радостно вскричал он. – Да еще самый главный из всех… Не шевелиться, негодяй, или я тебе раскрою череп, чем все-таки поубавлю работы палачу.

Может быть, эти угрозы и не испугали бы свирепого разбойника, но, захваченный врасплох без оружия, он ничего не мог; к тому же и бросившаяся Роза, чтобы собой заслонить его, связывала его.

Впрочем, он хорошо сознавал, что время действовать силой уже прошло, оставалось одно спасение хитрость: шайка его, прежде сильная, была уничтожена, несколько человек, оставшихся еще на площадке, сдались без сопротивления. Ни одного выстрела, ни одного удара не было сделано этими негодяями для защиты собственной жизни, и эти люди, гроза соседних местностей, должны были, как предсказал Бо Франсуа, попасться один за одним, трусливо не заявив ни одним храбрым поступком о своем сопротивлении.

А потому Мег, разом потушив искру своего взгляда и мгновенно приняв на себя тот простодушный вид, которым так часто удавалось ему надувать других, сладкоречиво заговорил:

– Очень ошибаетесь насчет меня, гражданин офицер! Я честный торговец и попал в руки шайки нищих и бродяг; нас привели сюда вот с этой гражданкой, которая… которая мой товарищ по торговле, и нам плохо пришлось бы, если бы вы не подоспели нас выручить, эти все плуты разбежались, и мы вам очень обязаны!

– Славно нашелся! – ответил Вассер молодцевато и потом, обратись к нескольким только что вошедшим жандармам и милиции, сказал:

– Возьмите-ка этого честного торговца! Да связать его покрепче, так как он стоит на вес золота, что касается до этой гражданки, – прибавил он, глядя на Розу, – то это, должна быть, достойная подруга добродетельного торговца… Да, хороша собой, самоуверенная физиономия; это она и должна быть Роза Бигнон, жена Бо Франсуа.

Роза не оказала ни малейшей слабости.

– Его жена? Да, я его жена, – гордо произнесла она, -и надеюсь, что нас не разлучат более?

Бо Франсуа никак не хотел дать жандармам обыскать себя и связать.

– Уверяю вас, граждане, – говорил он с видом святого негодования, – что вы ошибаетесь; вы раскаетесь, что поступаете со мной таким оскорбительным образом, я могу сослаться на самых почтенных личностей в околотке… И когда вы узнаете, кто я…

Хорошо известный ему смех заставил его живо обернуться, как будто змея ужалила его. В темном углу ложи он увидал человека в костюме национальной стражи, заливавшегося смехом. Он узнал Борна де Жуи.

– Но за всем тем, – сказал Вассер, – здесь должны быть разбойники, потому что я рассчитывал на более обильную поживу в эту ночь; где же Руж д'Оно, школьный учитель, кюре Пегров, Гро-Норманд, Сан-Пус, Ланджюмо и особенно этот ученый, этот недосягаемый Баптист хирург? Хотя и не жалуюсь, – прибавил он, гладя свой черный ус, – известно, чего стоят Бо Франсуа и Роза Бигнон, не считая еще там мелкой канальи, забранной нашими гусарами; но эта дичь только разлакомила меня… Впрочем, все это только отлагается до другого раза; теперь, так как я знаю и имею верные их приметы, то скоро и всех переловлю, торжественно обещаю это!

Между тем, Бо Франсуа скоро оправился:

– Гражданин офицер, – начал он с большей уже энергией, – повторяю вам, что вы ошибаетесь на мой счет и на счет моей жены. Вы можете припомнить, что видели меня с председателем суда присяжных, который меня лично знает. Представьте меня ему, и вы увидите, что он тотчас же прикажет…

– Эх, черт возьми! Вы можете сами обратиться к нему с этой просьбой, – ответил насмешливо Вассер, – потому что вот и он сам.

И действительно, из среды солдат, почтительно расступившихся перед ним, показался Даниэль и подошел ближе со словами: